Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

Аристотель вовсе не считал демократию лучшей и совершеннейшей формой правления. Сам он, по нашим представлениям, — придворный: происходил из семьи врачей при дворе македонских царей. В 37 лет Аристотель оставил Афины. По его мнению, демократия в Афинах на глазах вырождалась в охлократию. К участию в народном собрании были допущены самые нищие и безответственные люди. Колоссальным влиянием на собраниях пользовались демагоги — те, кто умел «водить народ». [221]

Греки в целом, кстати, тоже не считали демократию самым лучшим способом управлять… Только одним из приемлемых, не более.

Античная демократия — своего рода строй-предшественник для современных убежденных демократов. Но это мнение скорее идеологическое, чем научное. Античная демократия была НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ. Гражданин приходил на площадь народного собрания и выбирал должностных лиц. Греки жили маленькими общинами — полисами. Правила жизни в полисе назывались политией, откуда и пошло слово «политика». Численность граждан полиса колебалась от 1,5 до 8 тысяч человек. Греческий город — это, конечно, звучит гордо. Красиво. Но по нашим представлениям, это село. Такой большой аул. Граждане лично знали друг друга и как соседи, и как участники общих дел. Они понимали, кого имеет смысл выбирать.

Правда, в Афинах в пору их расцвета число граждан достигло 40 тысяч… И система тут же перестала работать, мнения стали формировать профессиональные болтуны-демагоги.

Еще хуже получилось в Риме. Сами римляне считали, что демократия установилась у них в 510 году до н. э. Тогда вся римская территория (ager Romanus) занимала всего около 870 кв. км — не больше той площади, которую контролировал средний греческий полис. Несколько сотен, затем — тысяч граждан сходились на форум, выбирали консулов, цензора, казначея, других должностных лиц. Если было нужно сосредоточить власть в одних руках, выбирали диктатора и на время отменяли свою демократию.

Она «работала», потому что Рим был маленьким и поначалу при всем желании не мог завоевать своих соседей. Подробно описывать дальнейшую историю экспансии Великого Рима нет смысла: придется писать многотомное сочинение, которое будет посвящено только этому. Но если в двух словах, то в отличие от городов-государств Греции Рим сумел распространить свою власть сначала на ближайших соседей, а потом и на тех, кто жил подальше. Те, кто попадал под его власть, постепенно становились гражданами Римского государства.

Чем больше завоевываний, тем большие богатства стекались в столицу, тем больше Рим мог дать своим гражданам. Тем выше делались постройки, пышнее празднества, красивее одежды.

Но чем больше было завоеваний, тем больше становилось и граждан. [222]

И тут наступил конец демократии.

Во-первых, стало непонятно — а на каком форуме должны собираться полчища «старых» и «новых» римлян? Механизма заочных выборов, территориальных избирательных участков и электронных урн для голосования еще не существовало.

Во-вторых, думающие граждане задавались вопросом: как они, совершенно не зная друг друга, могут осмысленно выбирать должностных лиц своего государства?

Если бы миллион римских граждан и нашел «площадку» таких размеров, республика-однодневка мгновенно бы пала жертвой демагогов, личных амбиций и разборок враждующих кланов.

В результате вся власть была в руках примерно 2 тысяч богатых семейств. Фактически Римская республика превратилась в олигархию. Жаль, нет до сих пор ни одного государства с таким официальным названием. Его предшественником мог бы считаться сам Древний Рим! Он первым стал достоин того, чтобы называться Олигархией (по крайней мере, среди тех государств, чью историю мы хорошо знаем), притом с большим оттенком плутократии. Римляне уже тогда научились активно торговать выборными должностями и местами в сенате. Часть сенаторов была почтенными главами старинных родов, образованными и патриотически настроенными людьми. Часть же — нуворишами, которых не интересовало вообще ничего, кроме дальнейшего обогащения и самодовольной демонстрации своего «сенаторства».

Сенат боролся за власть с народным собранием — форумом. На форуме же все больше появлялось пролетариев — тех, у кого не было вообще никакой собственности. У многих пролетариев, забросивших землю крестьян, не было и работы. Во-первых, они ничего не знали и не умели. Во-вторых, ничего и не хотели знать, уметь и делать. Но ведь они — благородные граждане Великого Рима! Им полагается! Именно эта публика требовала «Хлеба и зрелищ», то есть бесплатной раздачи продуктов и устроения всяческих увеселений: гонок колесниц, цирковых представлений, гладиаторских боев.

Сенат разлагали плутократы. Форум — охлократы.

Футбол в Древнем Риме еще не изобрели, поэтому охлос требовал гладиаторских боев. А помимо зрелищ — бесплатного хлеба и каши.

Фактически между плутократией и охлократией велась борьба. Если на законодательную власть еще как-то пыталась влиять толпа, то исполнительная сосредотачивалась в руках богатых родов. Демократия принимала все более жалкий вид.

Период между 100 годом до н. э. и 14 годом н. э. сами римляне называли «Эпохой гражданских войн». [223]Влиятельные ибогатые воевали друг с другом, опираясь на свои финансы и на верные им легионы. Всякий захвативший власть считал своим долгом демонстрировать свою приверженность идеям «первородной римской республики», делать вид, что он лишь защищает ее идеалы от узурпаторов. Но и Марий, и Сулла, и Юлий Цезарь, манипулируя [224]сенатом и опираясь на квазиреспубликанскую фразеологию, фактически были абсолютными диктаторами.

Выражение «перейти Рубикон» стало устойчивым. Это значит решиться на что-либо важное, сделать бесповоротный шаг. Совершил этот поступок Юлий Цезарь, когда 10 января 49 года до н. э. злейшим образом нарушил древние римские законы и все принципы римской демократии. Речушка Рубикон отделяла Цизальпинскую Галлию от тогдашней Италии. Считалось, что всякий военачальник должен на этой речке оставить свою армию, и идти далее по родной италийской земле только как частное лицо.

Юлий Цезарь со словами: «Жребий брошен!», ставшими еще одним афоризмом, форсировал Рубикон со своими ветеранами, закаленными в огне Галльской войны. Вошел с ними в Рим… И стал диктатором.

Впрочем, неплохим. Юлий Цезарь, как правитель умный, прекрасно понимал всю опасность охватившей охлократичный Вечный город эпидемии тунеядства. Среди прочих дел Цезарь уменьшил число получавших бесплатный хлеб до «всего» 150 тысяч человек. 100 тысяч римских граждан он лишил положения почетных дармоедов, а 80 тысяч выселил из Вечного Города в колонии, чтобы посадить на землю. Половина этих люмпен-пролетариев вскоре, правда, забросила бесплатно полученную землю и вернулась в Рим…