Алексей Павлюков - Ежов. Биография

«Дорогой товарищ Сталин, — писал Ежов. — Посылаю заслуживающее серьезного внимания заявление начальника УНКВД по Воронежской области Дукельского. Дукельского я принял. В разговоре со мной он дополнительно сообщил ряд чрезвычайно важных подробностей как по существу своего заявления, так и по другим делам. Он назвал мне несколько фамилий ответственных работников НКВД, которых прямо подозревает в замазывании троцкистских дел… Подробности сообщу при личном докладе. По-моему, дело требует серьезного расследования» {202} 202 Архив автора. .

То что Ягода и его ближайшие помощники уже не соответствуют тем задачам, которые сейчас приходится решать НКВД, а тем более предстоит решать в будущем, Сталин знал и сам. И дело было не только в прежней близости Ягоды к правым, с которыми предстояло серьезно разбираться в ближайшее время, но и в самом стиле его работы. Уже давно стало очевидно, что полностью положиться на него нельзя: до какого-то момента он проявляет полную лояльность, а затем начинаются колебания. Порученная работа так или иначе выполняется, но часто, особенно в последний период, приходится его подталкивать и следить за тем, чтобы дело было доведено до конца. А между тем наступало такое время, когда у руля НКВД должен был стоять не просто технический исполнитель идущих сверху указаний, а человек, способный к активным самостоятельным действиям, готовый и сам воодушевиться поставленной задачей и увлечь за собой коллектив единомышленников.

Присматриваясь к Ежову, Сталин видел в нем необходимые задатки, возможно, что и указание подключиться к работе следствия по делу подпольной троцкистской организации было дано ему в феврале 1936 г. с расчетом на перспективу. За прошедшие полгода, вникая во все тонкости чекистской работы, Ежов уже хорошо вошел в курс дела и теперь вполне мог заменить Ягоду на посту наркома внутренних дел.

В конце сентября 1936 г. Сталин вызвал Ежова в Сочи. Беседа с ним окончательно убедила вождя в правильности принятого решения, и вечером 25 сентября за подписью Сталина и отдыхающего вместе с ним А. А. Жданова членам Политбюро, остающимся в Москве, была отправлена телеграмма следующего содержания:

« Первое. Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом вопросе на 4 года [48] Имеется в виду возможность выявления «троцкистско-зиновьевского блока» еще в 1932 г., когда он якобы и был создан. . Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела. Замом Ежова в Наркомвнуделе можно оставить Агранова.

Второе . Считаем необходимым и срочным делом снять Рыкова с НК связи и назначить на пост НК связи Ягоду.

Третье …

Четвертое . Что касается Комиссии партконтроля, то Ежова можно оставить по совместительству председателем Комиссии партконтроля, с тем чтобы он девять десятых своего времени отдавал НКВД…

Пятое . Ежов согласен с нашими предложениями.

Шестое . Само собой понятно, что Ежов остается секретарем ЦК» {203} 203 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д.94. Лл. 124–127. .

На следующий день назначение Ежова наркомом внутренних дел СССР было утверждено решением Политбюро и продублировано соответствующим постановлением Президиума ЦИК СССР. Начинался новый период в жизни страны, получивший в дальнейшем короткое, но емкое название — «ежовщина».

Несколько дней спустя после назначения Ежова наркомом внутренних дел Л. М. Каганович в письме к отдыхающему в Кисловодске другому члену Политбюро, Г. К. Орджоникидзе, так охарактеризовал это событие:

«Главная наша последняя новость — это назначение Ежова. Это замечательное, мудрое решение нашего родителя назрело и встретило прекрасное отношение в партии и стране. Ягода безусловно оказался слабым для такой роли: быть организатором строительства [49] Имеется в виду проводившееся под руководством Ягоды силами заключенных строительство таких крупных хозяйственных объектов, как канал Москва-Волга и др. — это одно, а быть политически зрелым и вскрывать своевременно врагов — это другое… У Ежова, наверняка, дела пойдут хорошо. По моим сведениям, и в среде чекистов, за небольшим исключением, встретили смену руководства хорошо» {204} 204 РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 27. Д. 93. Лл. 12–13. .

Небольшое исключение, о котором упоминает Каганович, составляли, по-видимому, наиболее приближенные к Ягоде руководители управлений и отделов НКВД, понимавшие, что с приходом Ежова их положение становится весьма и весьма шатким. Ведь для всех советских учреждений практика кадровых перестановок после назначения нового начальника была обычным явлением, в данном же случае ситуация усугублялась тем, что Ягода был смещен как не справившийся с работой, и его подчиненные должны были в той или иной степени разделить ответственность за допущенные им ошибки.

Но, как правильно написал Каганович, были среди чекистов и те, кто приветствовал назначение Ежова. За то время, что Ягода возглавлял НКВД, а до этого являлся, в связи с болезнью В. Р. Менжинского, фактическим руководителем ОГПУ, у чекистов накопилось к нему немало претензий. Прекрасный организатор и хороший хозяйственник, Ягода в обращении с подчиненными отличался грубым нравом, терпеть не мог возражений, часто бывал несправедлив и скор на расправу с неугодными ему лицами, которых он «ссылал» в какие-нибудь отдаленные регионы страны, а то и вовсе увольнял из органов. В то же время подхалимы и любимчики могли рассчитывать на его протекцию и помощь в продвижении по службе, даже если их профессиональные качества не вполне соответствовали занимаемой должности. Поэтому теперь, когда Ягоду убрали, многие чекисты, особенно среднего и низшего звена, встретили это известие с воодушевлением, тем более что неизбежная в такой ситуации перетряска кадров открывала неплохие перспективы для служебного роста.

Доставшееся Ежову хозяйство было весьма громоздким и трудно управляемым. Основу наркомата составляли семь мало чем связанных между собой главных управлений:

— государственной безопасности;

— пограничной и внутренней охраны;

— рабоче-крестьянской милиции;

— лагерей, трудовых поселений и мест заключения;

— пожарной охраны;

— шоссейных дорог;

— государственной съемки и картографии.

Кроме этого, в состав НКВД входило еще несколько самостоятельных управлений (коменданта Московского Кремля, административно-хозяйственное, особого строительства, мер и весов) и отделов (актов гражданского состояния, финансовый, инженерно-строительный, переселенческий, центральная картотека по учету агентуры).