Алексей Павлюков - Ежов. Биография

С этого времени следствие ведется в режиме особой секретности, чтобы упоминаемые в показаниях имена «заговорщиков» не стали широко известны до того, как руководство НКВД определит, какие из них названы «правильно», а какие нет.

Заявления арестованных записывались сначала начерно, потом их корректировал начальник того отдела ГУГБ, который контролировал данное следствие, вслед за этим очень часто к делу подключался начальник Секретариата НКВД Я. А. Дейч, после чего отредактированный текст поступал на согласование к Фриновскому или Ежову, и уже с учетом их замечаний оформлялся окончательный вариант протокола допроса.

Если же показания, обличающие «заговорщиков», поступали из региональных управлений и исправить их было уже невозможно, приходилось вызывать арестованных в Москву и путем передопросов вынуждать их отказываться от обвинений в адрес тех чекистов, которым Ежов доверял и с которыми собирался работать и дальше.

Новая команда, сменившая ставленников Ягоды, формировалась из разных источников, важнейшим из которых стало Управление НКВД по Северо-Кавказскому краю, на протяжении многих лет возглавлявшееся одним из наиболее авторитетных чекистов старой формации Е. Г. Евдокимовым.

Единственный из чекистов, награжденный четырьмя орденами Красного Знамени, Евдокимов в конце Гражданской войны работал заместителем начальника Особого отдела Юго-Западного фронта. Сталин в этот период был членом Реввоенсовета того же фронта, и результатом этого знакомства стали достаточно доверительные отношения, сложившиеся у Евдокимова с вождем.

В 1923 году Евдокимов возглавил Полномочное представительство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю, и именно он в 1927 году из ряда аварий на угледобывающих предприятиях края создал в соответствии с поручением Сталина так называемое «Шахтинское дело», закончившееся первым в стране фальсифицированным процессом над врагами народа — вредителями. (Четвертый орден Красного Знамени был получен как раз за это.)

В период работы в Особом отделе Юго-Западного фронта, затем во Всеукраинской чрезвычайной комиссии и, наконец, в Северо-Кавказском крае Евдокимов подобрал и сплотил вокруг себя большую команду преданных ему чекистов, которых он продвигал по служебной лестнице, представлял к награждениям, брал, в случае необходимости, под защиту и т. д. Хотя некоторым и не нравилось его нежелание считаться с чьим-либо мнением, кроме своего, но во внеслужебной обстановке он держался подчеркнуто демократично, и это создавало ему дополнительный авторитет.

Сплачивало евдокимовцев не только общее дело, но и поощряемые шефом коллективные формы досуга. Один из северокавказцев, И. Я. Ильин, вспоминал позднее:

«Как правило, ни одно оперативное совещание, созываемое в Ростове довольно часто, не проходило без того, чтобы в конце совещания, а зачастую и во время его, не устраивалась грандиозная пьянка с полным разгулом, длившаяся иногда сутки и более. Были случаи, когда отдельных работников разыскивали только на третий или четвертый день где-нибудь в кабаках или у проститутки» {272} 272 Вопросы истории. 1993. № 6. С. 190. .

В конце 1929 г. Евдокимов был переведен в Москву и назначен начальником Секретно-оперативного управления ОГПУ. На этом посту он пробыл полтора года до того момента, пока летом 1931 г. вместе с несколькими своими единомышленниками не предпринял попытку избавиться от тогдашнего первого заместителя председателя ОГПУ Г. Г. Ягоды, являвшегося, в связи с болезнью В. Р. Менжинского, фактическим руководителем чекистского ведомства. Поводом для атаки на Ягоду послужила проводившаяся в то время в рамках так называемого дела «Весна» массовая чистка военного ведомства. В ходе ее было арестовано большое число бывших царских офицеров и генералов, служивших в Красной Армии со времен Гражданской войны и якобы являвшихся членами подпольных контрреволюционных организаций.

Заявляя о фальсифицированности дела «Весна» (что соответствовало действительности), Евдокимов и четверо других высокопоставленных работников ОГПУ рассчитывали, опираясь на поддержку некоторых членов Политбюро, убедить в своей правоте также и Сталина. Однако сделать этого не удалось. На заседании Политбюро, рассматривавшем возникший конфликт, Сталин оппозиционеров не поддержал, а лично Евдокимова упрекнул в том, что тот оказался в компании склочников.

Все пятеро были освобождены от занимаемых должностей, трое из них навсегда покинули ОГПУ, а Евдокимов, пострадавший меньше других, был переведен на вполне престижный пост полномочного представителя ОГПУ по Ленинградской области. Однако уже через две недели стараниями Ягоды он был освобожден и от этой должности и направлен руководить полномочным представительством ОГПУ по Средней Азии. Для здоровья Евдокимова тамошний климат был просто губительным, и с того времени его неприязненное отношение к Ягоде сменилось уже ничем не прикрытой враждой.

В конце 1932 года Евдокимов был возвращен на Северный Кавказ, где, в связи с проводившейся в тот период коллективизацией, сложилась очень непростая обстановка. Действуя решительно и жестко, Евдокимов сумел переломить ситуацию, и к весне 1933 г. с крестьянскими волнениями в крае было покончено.

В январе 1934-го Сталин перебрасывает его на партийную работу и делает первым секретарем Северо-Кавказского крайкома партии. С этого момента начинают складываться отношения Евдокимова и Ежова, которые становятся особенно тесными после того, как в начале 1935 года Ежова назначают заведующим Отделом руководящих партийных органов. В этом качестве он помогает «молодому» партработнику Евдокимову подбирать кадры для партийного и советского аппарата, дает ценные советы в отношении проводившихся в тот период проверки, а затем и обмена партийных документов.

Как секретарь ЦК, курирующий органы госбезопасности, Ежов в беседах с Евдокимовым неоднократно затрагивал вопросы, касающиеся НКВД, всячески поощряя при этом критические замечания Евдокимова в адрес Ягоды. Во время одной из таких бесед, незадолго до назначения Ежова наркомом внутренних дел, когда вероятность такого назначения стала уже вполне очевидной, Евдокимов обратился к нему с таким предложением: «Бери, Николай Иванович, в НКВД и меня. На пару рванем так, что чертям станет тошно» {273} 273 ЦА ФСБ РФ. Следственное дело № Н-15302. Т. 9. Л. 46. . Ежов промолчал, но по выражению его лица Евдокимов понял, что идея руководить НКВД с кем-то на пару не показалась ему особенно привлекательной.

В дальнейшем, став наркомом и столкнувшись со сложностью управления громоздкой машиной НКВД, Ежов готов уже был взять Евдокимова себе в помощники, однако на этот раз против оказался Сталин.