Н Козин - Постижение России; Опыт историософского анализа

А как иначе интерпретировать, к примеру, авторский пассаж, согласно которому "сложившийся в стране своеобразный вакуум культуры, то есть недостаток наработанного культурного материала создает благоприятные условия для обращения к православию. Исторически сложилось так, что в России обращение к православию превращается в форму национального самосознания, что опять-таки усиливает стремление к древним ценностям России"2 (курсив мой.- Н.К.). Такая позиция неизбежно порождает ряд острых вопросов, ответы на которые, к сожалению, не содержатся на страницах самого исследования.

Первый. По каким таким критериям автор определяет недостаток наработанного культурного материала в современной России и в чем конкретно проявляется вакуум культуры, в каких сферах и формах культурного творчества? Ведь общепризнанно, не идя "впереди планеты всей", Россия вместе с тем не является явным аутсайдером именно в социокультурных формах творчества человечества. Тем более что основные формы культурного и цивилизационного творчества, особенно в подчеркнуто национальных формах своего бытия, вообще не поддаются сравнению с позиций "лучше - хуже", представляя собой самоценные и самодостаточные формы бытия культуры.

Второй. Почему именно так называемый "вакуум культуры" создает благоприятные условия для обращения к Православию? Может быть, как раз наоборот, не недостаток наработанного культурного материала, а его "достаток" создает благоприятные условия для обращения к Православию.

Третий. Почему вообще Православие есть религия "со знаком минус", коль скоро обращение к нему возможно только как следствие вакуума культуры, недостатка наработанного культурного материала? Какие есть основания для такого пренебрежительного отношения к религии, веками духовно окормлявшей не самую последнюю нацию с не самой последней историей и культурой в современном мире - к религии, сыгравшей определяющую роль в становлении архетипов ее национальной духовности, культуры, социальности? Неужели только те, которые определяют то, что это религия русской нации?

Четвертый. Что плохого в том, что в России обращение к Православию превращается в форму национального самосознания? А в форму какого самосознания должно превращаться обращение к духовным основам собственной национальной религии? У русских нет и уже не может быть другой религии, соответственно, других форм национального самосознания. Не считаться с этим значит вообще ни с чем не считаться - ни со сложившимися реальностями, ни со всей историей России, в конце концов, просто с тем, что Россия - это все-таки еще и Россия.

Пятый. Опять-таки, что плохого в том, что обращение к Православию превращается в форму национального самосознания, что, естественно, усиливает стремление к древним ценностям России? Что плохого в древних ценностях России? Чем они хуже древних ценностей других народов? Тем, что это ценности России и русской нации? И вообще, что плохого в сохранении традиций и усилении исторической преемственности со всеми ценностями всех этапов собственной истории? Неужели было бы лучше, если этой преемственности не было вовсе? И вообще, что это за история и общество вне исторической преемственности или построенной по принципу преемственности по "избранным местам и периодам"?

Это только часть тех вопросов, которые порождает авторская позиция по вопросу путей поиска основ цивилизационной идентичности России. Несуразность этих путей, другой термин здесь трудно подобрать, становится предельно прозрачной, если провести маленький вербальный эксперимент и в ранее цитированный текст автора вставить иные религиозные и национальные смыслы. В итоге получается картина с весьма показательной симптоматикой: "сложившийся в стране своеобразный вакуум культуры, то есть недостаток наработанного культурного материала создает благоприятные условия для обращения к (вставляем - индуизму, иудаизму, исламу, синтоизму - можно продолжить по личному усмотрению и вкусу далее). Исторически сложилось так, что (вставляем - в Индии, Израиле, Иране, Японии) обращение к (соответственно - индуизму, иудаизму, исламу, синтоизму) превращается в форму национального самосознания, что опять-таки усиливает стремление к древним ценностям (Индии, Израиля, Ирана, Японии)". Как видим, смысл будет одним и тем же, иными будут национальные и религиозные акценты.

И вместе с тем в авторском поиске основ цивилизационной идентичности России есть своя логика, но это логика обоснования исторической неполноценности России и в ней национальной русской нации - это логика слома основ цивилизационной и исторической идентичности России, завершающаяся в представлениях о ней как о "промежуточной цивилизации". Именно здесь, по мнению автора, в этой "промежуточности" России-цивилизации находится основа ее цивилизационной самобытности и связанная с ней цивилизационная идентичность России. Именно здесь источник ее цивилизационного раскола и порождаемой им логике исторических потрясений. В чем же сущность цивилизационной "промежуточности" России-цивилизации и порождаемого ею цивилизационного раскола, каковы источники их происхождения? Ответ на эти вопросы определяется общей цивилизационной концепцией автора.

Напомним, согласно авторским представлениям о структуре цивилизационной исторической реальности в ней, по сути, не остается места для такого феномена, как локальная цивилизация. Большей реальностью обладает мировая, общечеловеческая, распадающаяся на два типа цивилизаций "традиционную и либеральную". В этом смысле цивилизационная историческая реальность состоит не из неких локальных цивилизаций-фантомов, выступающих лишь особым фокусом мировой цивилизации, в которых особым образом обобщается и выражается содержание общечеловеческой цивилизации, а из традиционной и либеральной цивилизаций. Они и отношения между ними выражают все содержание цивилизационной исторической реальности и главные тенденции в ее развитии. При этом сущность традиционной цивилизации определяется господством в ней традиционных ценностей. Их экономическая основа статичное воспроизводство. Именно оно порождает само стремление к традиционности, к тому, чтобы сохранить соответствующие ценности, отвечающие за статичное воспроизводство в качестве господствующих ценностей.

Либеральная цивилизация, напротив, базирует свое бытие на либеральных ценностях. Их экономическая основа - интенсивное воспроизводство. Отсюда и стремление преодолеть все путы традиционности и традиционно сложившихся ценностей, всю архитектонику ставшего бытия, заменить ее на перманентно обновляющуюся и всякий раз обновляющуюся на качественно новой основе, на основе новых ценностей. Само по себе это не плохо, но почему в этом случае должна страдать историческая преемственность, традиции и связанные с ними основы идентичности и стабильности в истории? Почему вообще надо противопоставлять традицию и новаторство в истории, а именно это стоит за ценностями традиционной и либеральной цивилизации, противопоставлять ценности стабильности ценностям изменчивости, доводить их противопоставление друг другу до манихейских масштабов понимания природы их противоположности и, следовательно, до крайних пределов их противопоставления друг другу?