Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

В Малой Азии Митилена, хотя и сохранила до Персид­ских войн, а отчасти даже до Пелопоннесской войны, гос­подство над своими колониями в южной Троаде и у Геллес­понта, не сумела подчинить своему владычеству малые го­рода на самом Лесбосе. Жители Колофона рано, может быть, еще в VIII веке, завоевали эолийскую Смирну и, таким обра­зом, распространили свое господство от одного моря до дру­гого, от Каистрского до Гермейского залива. Самосцы в VII веке заселили Аморг и завладели лежащим напротив их острова мысом Микале, что вовлекло их в продолжительный спор с Приеной, имевшей притязания на эту область.

Прочие города малоазиатского побережья оставались в этом периоде независимыми друг от друга. Религиозный со­юз, с давних времен объединявший города Ионии вокруг храма геликонского Посейдона на мысе Микале, никогда не был преобразован в политический. Даже под давлением внешней опасности — сначала со стороны мидийских царей, а позже со стороны персидской монархии — ионийские го­рода не решались пожертвовать своим суверенитетом; пред­ложение, сделанное во времена Кира Фалесом Милетским — соединить всю Ионию в одно государство с главным горо­дом Теосом, не имело никакого успеха. Вот почему, как только внутри полуострова сложилось более значительное государство, греческие прибрежные города подпали под чу­ждое владычество.

Объединение Малой Азии исходило из плодородной долины Герма — самой обширной плоскости в западной части страны. Она рано сделалась средоточием сравнительно высокой культуры, о которой еще в настоящее время свиде­тельствуют высеченные в скалах Сипила рельефы с иерог­лифическими надписями, статуя Кибелы около Магнесии и так называемый Сезострис около Смирны. Но около того времени, когда греки упрочили свое владычество в восточ­ной части Эгейского моря, в этой области еще не могло су­ществовать более или менее значительного государства; иначе чуждым поселенцам не удалось бы распространиться по всему ионийскому побережью. Еще в эпосе меонийцы, как называются у Гомера жители долины Герма, ничем не стоят выше остальных народностей Малой Азии. Кажется поэтому, что царям Сард удалось подчинить своей власти всю нацию не ранее VIII века, и, может быть, именно этим объясняется то обстоятельство, что отныне имя „лидийцы" вытесняет древнее имя меонийцев.

Около начала VII века, при царе Гигесе (Гиге) из дина­стии Мермнадов, Лидия выступает на историческую сцену. Государство должно было тогда обнимать, кроме долины Герма, по крайней мере еще долину Меандра; оно было дос­таточно сильно, чтобы стремиться к обладанию морским побережьем. Однако вначале эти попытки оказались безус­пешными; от Милета Гигес был отбит, а жители Смирны даже вторглись в Гермскую долину и здесь победоносно сражались с лидийской конницей. Зато Гигесу удалось рас­пространить свое владычество на Троаду и южное побере­жье Пропонтиды, где он, по-видимому, основал Даскилею, которая оставалась столицею геллеспонтской страны вплоть до падения Персидского царства.

В это время явился у греков и лидийцев общий враг в лице диких киммерийцев, пришедших с северного берега Черного моря, где Крым до сих пор сохранил их имя. Вместе с ними пришли и треряне, которые были, вероятно, фракий­ского происхождения. Фригийское царство пало под их на­тиском; около 675 г. они воевали в Каппадокии против Асархаддона, царя Ассирии. Ввиду этой опасности Гигес обратился за помощью к Ашшурбанипалу, который в 668 г. сменил своего отца, Асархаддона, на ассирийском престоле. Сначала он действительно имел некоторый успех, но скоро счастье изменило ему; Гигес потерял сражение и жизнь, Сарды были взяты, и только кремль, благодаря своему по­ложению на крутом холме, сумел отстоять себя. После этого киммерийцы двинулись к ионийскому берегу; храм Артеми­ды около Эфеса, главное святилище Малой Азии, был со­жжен; богатая Магнесия на Меандре стала добычей варва­ров.

Однако гроза прошла мимо; киммерийцы ушли, и сын Гигеса Ардис восстановил Лидийское царство. Он покорил также без большого труда Фригию, в которой нашествие киммерийцев разрушило весь государственный строй. Те­перь Ардис возобновил против греческих городов наступа­тельную политику своего отца, однако не с большим успе­хом, чем последний. Если он и покорил Приену, то сильный Милет отражал все нападения как самого Ардиса, так и его преемников, Садиатта и Алиатта, который, наконец, должен был признать независимость города. Зато Алиатту удалось завоевать колофонскую колонию Смирну, город был разру­шен, и с тех пор его место оставалось пустынным в продол­жение двух столетий. Алиатт воевал также и на севере, и на востоке, он покорил Вифинию, изгнал из Малой Азии остат­ки киммерийцев и проник по ту сторону Галиса в Каппадокию. Здесь он столкнулся с мидийским царем Киаксаром, который незадолго перед тем разрушил Ассирийское царст­во и теперь, как преемник прав ассирийских царей, считал себя законным владельцем Каппадокии. Началась война, продолжавшаяся, по преданию, шесть лет и окончившаяся договором, по которому впредь границей между Мидией и Лидией должна была служить река Галис (585 г.).

Лидийское царство обнимало теперь всю западную часть Малой Азии, за исключением горных областей на юге и большинства греческих приморских городов. Первые не имели большого значения; тем настойчивее требовали инте­ресы государства покорения эгейского побережья. При по­литической разрозненности Ионии это легко удалось сделать Крезу, который около 560 г. наследовал своему отцу Алиат­ту. Греческие общины, одна за другой, должны были при­знать лидийское господство; один только Милет и теперь отстоял свою независимость.

Но в то время, как Лидия подчиняла себе греческие при­морские города, она сама все более поддавалась влиянию греческой культуры. Уже во время Геродота лидийцы почти совершенно переняли греческие нравы. Как рано проник в Лидию греческий язык, видно из того, что там не было най­дено почти никаких литературных памятников на местном языке. Уже в V веке лидиец Ксанф, первый в длинном ряду греческих писателей варварского происхождения, написал историю своей страны на греческом языке. Царь Алиатт, кроме своей карийской супруги, имел еще жену-ионийку, сын которой, Панталеон, едва даже не наследовал своему отцу вместо Креза. Греческие боги не имели более усердных поклонников, чем лидийские цари; уже Гигес посвятил Дельфийскому храму драгоценные подарки, а расточитель­ная щедрость, которую обнаруживал Крез не только по от­ношению к Дельфийскому храму, но и по отношению к хра­мам Артемиды в Эфесе и Аполлона в Бранхидах близ Милета, известна всякому.

Однако Лидийскому царству недолго суждено было процветать. Только что Крез покорил морское побережье и принялся за постройку флота, чтобы подчинить своей власти и соседние острова, как в центре Азии наступили события, заставившие его обратить свои взоры на восток. Около 550 г. Мидийское царство пало под натиском персидского царя Кира, и Крез решил воспользоваться этим моментом для осуществления планов своего отца Алиатта, которому по­мешал привести их в исполнение мидиец Киаксар. Перейдя р. Галис, он вторгся в мидийскую Каппадокию. Но после нескольких удач вначале он был вынужден отступить перед более сильной армией Кира назад в Лидию; преследуемый неприятелем, Крез потерпел решительное поражение под стенами своей столицы в долине Герма. После непродолжи­тельной осады Сарды были взяты штурмом и сам царь попал в руки победителя (546 г.). Лидийское царство прекратило свое существование; сопротивление, которое еще оказывали ионийские города, с самого начала не обещало успеха и вскоре было сломлено полководцем Кира, Гарпагом. Часть жителей Фокеи и Теоса покинула родину и отправилась ис­кать новых мест для поселения по ту сторону моря; осталь­ные греки покорились персидскому владычеству, которое едва ли было более тягостно, чем прежде владычество лидийцев. Ликийцы, которые до тех пор сохраняли независи­мость, тоже должны были подчиниться, — и Кир владел те­перь всей Малой Азией. Завоеванная страна была разделена на две сатрапии с главными городами Сардами и Даскилеей.