Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

В том месте, где Дельфийская долина открывается к мо­рю, находился город Криса, достигший цветущего состояния благодаря плодородию прибрежной равнины, и еще более — благодаря торговле в заливе, который получил свое имя от города. Выходцами из этого города были некогда основаны Дельфы. Когда затем это священное место сделалось пред­метом национального поклонения, дело не могло обойтись без раздоров — тем более что Дельфы имели прочную опору в Амфиктионии. Около начала VI века двинулось на Крису фессалийское войско под начальством Эврилоха из рода Алевадов; в этой „священной войне" приняли участие, по преданию, также Афины и тиран сикионский Клисфен. Ис­ход борьбы легко было предвидеть. После продолжительно­го, по преданию, десятилетнего сопротивления Криса была взята и разрушена, а область ее посвящена дельфийскому богу. После этого Амфиктиония была преобразована; голоса получили афинские и пелопоннесские дорийцы; Дельфий­ские игры приобрели значение национального празднества.

Благодаря этим событиям вся Фокида подпала под фес­салийское владычество. Но при попытке подчинить себе и Беотию фессалийцы потерпели решительное поражение в большом сражении при Керессе в Феспийской области. С этого времени могущество Фессалии начинает падать. Фо­кида вернула себе свою независимость и отстояла ее в про­должительных войнах с могущественным соседом. Особен­но известна победа, одержанная фокейцами над фессалийской конницей при Гиамполисе незадолго до Персидских войн. С тех пор Фермопилы образуют южную границу Фес­салии не только в географическом, но и в политическом от­ношении.

Несчастье Фессалии заключалось в том, что в ней не было ни одного достаточно большого и сильного города, который мог бы подчинить своему влиянию остальные об­щины. Наиболее значительные города страны — Фарсал, Краннон, Лариса, Феры — были почти равны между собой. Поэтому союз, объединявший Фессалию, был постоянно не­прочен, пока наконец центральная власть потеряла всякое значение и совсем перестали выбирать тага (тагоса). Как политические, так и социальные условия — владычество аристократии и крепостное положение земледельческого класса — препятствовали какому бы то ни было прогрессу страны. Фессалия никогда не дала ни одного выдающегося ученого, поэта или художника; а до IV века мы даже вообще не знаем ни одного фессалийского писателя. Та из греческих областей, которая была наиболее щедро одарена природою, осталась мертвым членом в организме нации.

Иным путем пошла история северной соседки Фесса­лии, горной Македонии, орошаемой верхним течением Галиакмона. Приблизительно в первой половине VII века царь Пердикка I из дома Аргадов повел свой народ вниз по тече­нию реки в Пиерию у подошвы Олимпа, изгнал фракийское население страны и заменил его македонскими колонистами. Такой же участи подверглись иллирийские эорды у Бегорритского озера. В завоеванной области, в том месте, где до­рога из плоскогорья спускается в Эмафийскую равнину и горные воды, устремляясь в долину, образуют великолепные водопады, Пердикка основал свою столицу Эги. Отсюда в течение двух ближайших веков были отняты у пеонийцев и фракийцев равнина по нижнему течению Аксия и холмистая область Мигдония по ту сторону реки, до границы халкидских колоний. Здесь, при реке Лудие, в безопасной, защи­щенной болотами местности, македонские цари построили свою новую столицу Пеллу, тогда как Эги оставались ме­стом погребения царской фамилии и религиозным центром страны. Кроме того, здесь возникло много других поселе­ний, из которых наиболее значительными были Бероя, Миеза, Алор. Так греческая нация тихо и скромно приобрела на севере область, которая по величине не уступала Фессалии. Этой стране суждено было позже спасти Грецию от бедст­вий политического разъединения.

В Пелопоннесе отдельные округа также соединялись в большие союзы. Микены потеряли теперь то руководящее положение, которое они занимали в доисторический период. Действительно, если положение древней горной крепости во времена всеобщих войн было очень благоприятно, то оно нисколько не соответствовало потребностям нового времени с его развитыми сношениями. Вследствие этого Микены вскоре затмил город Аргос, расположенный вокруг высокой крепости Лариса, вблизи морского берега, где дороги из внутренней части Пелопоннеса вступают в равнину. Сосед­ние мелкие города скоро должны были подпасть под власть аргосцев. Асина была разрушена, по преданию, еще в VIII веке, Навплия — около 600 г. Орнеи, Гисии, Тиринф, Мидея и сами Микены сделались подчиненными периэкскими городами.

К югу Аргос распространил свое господство на Кинурию и, по преданию, даже на все западное побережье залива и остров Кифера. Господство над знаменитым в древности храмом Геры возле Микен перешло теперь к Аргосу, кото­рый, таким образом, приобрел сакральную гегемонию над всей страной. В первой половине VI века, в царствование Фейдона, аргосцам, по преданию, удалось даже заставить Коринф, Эгину и соседние города также признать их поли­тическое господство: таким образом они восстановили цар­ство Темена, на долю которого, по преданию, выпала неко­гда, при разделе дорийских завоеваний в Пелопоннесе, вся Арголида.

Между тем на юге у Аргоса появился опасный сопер­ник. В равнине по среднему течению Эврота, глубоколежащем Лакедемоне Гомера, Спарта около середины VIII века, по преданию — при царе Телекле, покорила соседние Амиклы и Фарис. Скоро затем была завоевана и долина нижнего Эврота до самого моря, с городами Геронтрами и Гелом, За­воеванная область была разделена на равные части между победителями; туземцы, обращенные в крепостных (илотов), должны были обрабатывать землю для своих новых господ. Последние, освобожденные, таким образом, от всяких забот о средствах пропитания, получили возможность посвятить себя исключительно военному делу. Все гражданское насе­ление Спарты получило военную организацию и было под­чинено строгой дисциплине; даже мальчиков с раннего дет­ства готовили только к этой цели. Таким образом, Спарта, благодаря своему постоянному войску, получила перевес над соседями, которым каждый раз приходилось собирать гражданское ополчение. Нужно думать, что такая организа­ция создана была по примеру соседнего родственного Крита, где подобное устройство существовало уже несколько сто­летий (см. выше, с.87), так как Спарта в это время вообще находилась под сильным влиянием Крита.

Ближайшим последствием покорения долины нижнего Эврота было признание господства Спарты небольшими го­родами полуостровов Малеи и Тенара. Они уступили ей часть своих владений, выставляли во время войны свой от­ряд, подчинялись спартанским судам, получали спартанских наместников (гармостов) и, в случае надобности, допускали к себе спартанские гарнизоны. В остальном эти общины периэков, как их называли, сами ведали свои дела и, по-видимому, спартанское господство не было очень тягост­ным, так как периэки, за немногими исключениями, остава­лись верны Спарте во всех кризисах, вплоть до македонско­го периода.