Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Скоро долина Эврота оказалась тесной для спартанцев, и их стала привлекать богатая Мессенская равнина по ту сторону Тайгета. Под конец VIII века царь Теопомп перешел через горы и после борьбы, продолжавшейся, по преданию, 20 лет, покорил Мессению. Здесь также земля была разделе­на между победителями, а жители обращены в крепостных, которые обязаны были отдавать своим господам половину дохода с полей. Но мессенцы не могли забыть свою преж­нюю свободу, и когда во второй половине VII века Спарта была ослаблена внутренними смутами, они восстали против своих поработителей, поддерживаемые Панталеоном, царем Писы, и Аристократом, царем Орхомена в Аркадии. Вначале союзники одержали несколько побед, и еще долго потом воспевались геройские подвиги мессенского полководца Аристомена. Но всякая храбрость оказывалась бессильной против спартанской дисциплины; в сражении у Большого рва победа осталась за спартанцами, наконец, был взят и по­следний оплот восставших, крепкая Ира. Мессения снова была порабощена, и спартанцы спокойно владели ею до са­мых Персидских войн.

Победоносная Спарта стала теперь распространять свое господство и по направлению к северу. Первые шаги к этому сделаны были, вероятно, еще до восстания мессенцев; по крайней мере область у верхнего течения Эврота и Энуса — Скиритиду — спартанцы должны были покорить раньше, чем они могли двинуться на Тегею. Однако храбрые жители горной Аркадии оказали им сильное сопротивление, тем бо­лее успешное, что и здесь отдельные округа начали сливать­ся в один крупный союз. Инициатива в этом деле принадле­жала, по-видимому, Орхомену, царь которого Аристократ, как мы видели, поддержал восстание мессенцев и, вероятно, завоевал часть южной Аркадии; сын его Аристодам, по пре­данию, в деле упрочения своего могущества следовал его примеру. Монеты с аркадской надписью, которые чекани­лись приблизительно с середины VI века до времени Пело­поннесской войны, указывают на продолжительное сущест­вование этого союза. К нему принадлежала, вероятно, и Тегея; во всяком случае соседи не могли оставаться безучаст­ными свидетелями нападения спартанцев на этот город. Та­ким образом, спартанцы под предводительством своих царей Леонта и Агасикла (около 580—550 гг.) потерпели тяжелое поражение, которое на время приостановило их дальнейшие успехи.

Около этого же времени аргосский царь Фейдон сделал попытку доставить своему городу руководящее положение в Пелопоннесе, на которое Аргос, по гомеровской традиции, имел право. Он совершил поход через весь полуостров в Олимпию и отнял у элейцев заведование национальным праздником, незадолго перед тем захваченное ими. Однако этот успех был непрочен. По преданию, Фейдон погиб во время одного восстания в Коринфе, а при его сыне Локаде могущество Аргоса начало падать. Коринф и соседние горо­да вернули себе независимость и нашли опору в Спарте, ко­торая теперь начала наступательную войну против Аргоса.

Кифера и восточное побережье Лаконии вверх до Фиреи бы­ли завоеваны, а попытка аргосцев вернуть себе потерянные области окончилась кровавым поражением их около 540 г.

Между тем элейцы снова покорили Писатиду, свергли ее династию и низвели города страны на степень подчинен­ных периэкских общин. Подобная же участь постигла жите­лей горной страны, пограничной с Аркадией, — так назы­ваемой Акрории, а может быть, и часть трифилийских горо­дов к югу от Алфея. После этого никто уже не оспаривал у Элиды права заведования Олимпийским празднеством. По преданию, Спарта помогала элейцам во время этих войн, во всяком случае с этой поры Элида находится в союзе со Спартой.

В Аркадии около этого времени свергнута была орхоменская династия; затем сначала Тегея, а вскоре и Мантинея, Орхомен и вообще восточная и южная части страны должны были признать спартанское господство и обязаться выстав­лять войско в случае войны. За исключением Аргоса и гор­ных округов Ахеи и северной Аркадии, весь Пелопоннес на­ходился теперь в зависимости от Спарты. Собственно Спар­танская область занимала более трети полуострова, свыше 8000 кв. км; почти такую же площадь составляли владения союзных государств. Таким образом, к концу VI века Спарта является первым по могуществу государством Греции, и ей главным образом нация была обязана сохранением своей независимости, когда скоро затем начались Персидские вой­ны.

В то время как областные государства греческого мате­рика, исключая немногих, сливались в большие государст­венные союзы, острова принимали в этом движении только слабое участие. Правда, на Крите более значительные горо­да, Гортина и Кнос, подчинили своему влиянию слабые со­седние общины, однако до объединения всего острова дело никогда не доходило; не было внешнего врага, который уг­рожал бы независимости Крита. Из Кикладских островов тоже ни один не был достаточно силен, чтобы подчинить остальные своему политическому влиянию. Андрос, Тенос и Кеос, по преданию, находились некоторое время в зависимо­сти от Эретрии; впоследствии, с середины VI века, здесь все более стало преобладать влияние Афин. На Эвбее объедине­нию мешало соперничество равных по могуществу торговых городов Халкиды и Эретрии. Плодородная Лелантская рав­нина, простирающаяся от Эврипа до подошвы Дирфиса, по­стоянно служила яблоком раздора между обеими соседними общинами; и однажды, около 600 г., такой пограничный спор принял характер настоящей войны, в которую, благода­ря развитым торговым сношениям обоих городов, вовлечена была большая часть Греции. Жителям Эретрии пришли на помощь милетцы; на стороне халкидцев стояли старые со­перники Милета, самосцы, затем фессалийцы; в войне при­няли участие и коринфяне под начальством их тирана Периандра. По преданию, исход войны был решен фессалийскою конницей; памятник ее предводителю, Клеомаху из Фарсала, павшему в бою, стоял еще в позднейшее время на площади в Халкиде. С этих пор Лелантская равнина оставалась во вла­дении халкидцев.

Колонии по ту сторону моря в это время также, вероят­но, еще не начинали складываться в большие государства. Находясь на довольно далеком расстоянии друг от друга, эти города имели достаточно простора, чтобы расширяться на счет соседних варваров и на захваченных таким образом землях, в свою очередь, основывать поселения, которые в политическом отношении обыкновенно сохраняли связь с метрополией. Так, Акры и Касмены всегда оставались в за­висимости от Сиракуз; тщетно пыталась Камарина около 550 г., с помощью силицийцев и других союзников, освобо­диться от этой зависимости. Сибарис перед разрушением его кротонцами (около 510 г.) имел под своей властью, по пре­данию, свыше 25 городов и 4 туземных италийских племени; однако монеты его колонии Лаоса и Посейдонии указывают на то, что эти общины уже в VI веке были самостоятельны и, самое большое, находились в союзе со своей метрополией.