Френсис Кроуфорд - Две любви

Смотря на нежные черты и легкие формы сидевшей возле него Беатрисы, Жильберт чувствовал себя огорченным при мысли, что она могла когда-нибудь подвергнуться утомлению и несчастью. Но она смеялась.

- Меня всегда оставляют позади в важных случаях,- сказала она.- Вам нечего бояться за меня, так как наверно меня никогда не увидят по левую сторону королевы, когда она нападет на сельджуков. Мне прикажут спокойно ожидать в палатке, пока все окончится. Что я могу поделать?

- Вы можете, по крайней мере, уведомить меня, где вы находитесь,ответил Жильберт.

- Какое удовлетворение вы извлечете из этого? Вы не можете меня увидеть; вы не можете прийти ко мне в дамский лагерь.

- Если действительно я это могу, то сделаю,- ответил не колеблясь Жильберт.

- Рискуя не понравиться королеве?

- Рискую всем,- ответил он.

- Как это странно! - воскликнула Беатриса, немного подняв брови и улыбаясь со счастливым видом.- Сегодня утром вы ничем не рискнули бы, с целью найти меня, а теперь, когда случай заставил нас встретиться, вы готовы на все, чтобы меня снова увидеть.

- Есть нечто,- возразил он мечтая,- чего желаешь, почти не зная об этом, пока мечты не станут нам доступны.

- И есть нечто другое, чего желаешь до тех пор, пока не добьешься, и станешь пренебрегать, как только имеешь.

- Что это за нечто? - спросил Жильберт.

- Муж, если верить королеве Элеоноре,- ответила Беатриса сдержанным тоном.- Но я думаю, что она не всегда права.

В этот осенний полдень, сидя друг возле друга, они забыли обо всем, исключая себя, и вполне не сознавали перемены, какую это свидание должно внести с этих пор в их существование.

Внезапно туча заволокла солнце, и Беатриса почувствовала дрожь, как бы от дуновения близкого несчастья, в то время, как Жильберт сделался вдруг серьезным и задумчивым.

Беатриса посмотрела вокруг себя скорее из страха, чем из подозрения, как делает ребенок ночью, когда дрожит, слушая сказки о домовых. Обернувшись она заметила нечто и еще более подалась назад, затем задрожала, с ужасом вскрикнула и, наполовину приподнявшись, положила свою руку на руку Жильберта.

Обеспокоенный за нее, он выпрямился во весь рост при звуке ее голоса и в ту же минуту что-то сам увидел и воскликнул от удивления. Это было не облако, проходившее между ними и солнцем. То была королева, такая, как он шла от обедни, в вышитом вуале, придерживаемом на голове золотыми булавками особенным образом, свойственным только ей. Ее светлые глаза были блестящи и суровы, а на прекрасных губах виднелось леденящее выражение.

- Уже довольно давно я вас не видела,- сказала она Жильберту.- И не думала увидеть вас здесь... в особенности... без зова.

- И я также,- ответил Жильберт.

- Разве вы пришли сюда в сонном состоянии? - холодно спросила она.

- Может быть, и так, как вы говорите, ваше величество. Я пришел сюда по дороге, которую не могу отыскать.

- Мне все равно, найдете ли вы скоро другую, сударь, но только, чтобы вы могли отсюда уйти.

Жильберт никогда не видел королевы серьезно недовольной, и до сих пор она выражала к нему только доброту.

Он выпрямился в ответ на ее гнев, так как не любил и не боялся ее. Взглянув на нее, он увидел в ее глазах воспоминание о своей матери, которое часто посещало его и не раз возмущало.

- Прошу извинения у вашего величества за то, что пришел сюда без приглашения,- сказал он медленно.- Однако я очень рад, что это сделано, потому что нашел ту, которую так долго держали от меня в отдалении.

- Я представляла себе вашего кумира настолько изменившимся, что вы не могли бы иметь желание его отыскать.

Беатриса с трудом поняла, что хотели выразить эти слова, но чувствовала намерение оскорбить их обоих; она читала на лице Жильберта, что он испытывал.

Зная, насколько он нравился королеве, она не была бы женщиной, если бы не чувствовала в своем сердце волнения победы в то время, как находилась возле самого прекрасного создания в свете. Она, хоть и бледная, хрупкая, с печальными глазами, была предпочтена единственным мужчиной, выбор которого говорил о его любви к ней. Все-таки минуту спустя она забылась и стала бояться за него.

- Государыня,- сказал Жильберт очень медленно и очень внятно.- Я не хотел быть неучтивым относительно вашего величества так же, как и относительно другой женщины высшего или низшего происхождения. Никто, разве только слепой, не пожелает отрицать, что из всех женщин вы самая прекрасная, и вы можете бросить в лицо другим дамам вашего двора свое превосходство. Но с тех пор, как ваше величество пожелали носить мужские доспехи и рыцарский меч, следуя верхом за крестом, рядом с норманнскими, гиеньскими и французскими рыцарями, я скажу вам, не опасаясь быть неучтивым, как мужчина сказал бы это другому мужчине, что ваши слова и действия менее благородны, чем ваша королевская кровь.

Он замолчал и спокойно смотрел ей в лицо, скрестив руки, с холодным лицом и ясными глазами.

Беатриса подалась шаг назад, с трудом переводя дыхание, так как смело встать в оппозицию против государыни, могущество которой равнялось императорскому, было не так просто. Сначала в ушах королевы зазвенела кровь, и ее очаровательное лицо побагровело, затем гнев вспыхнул в ее глазах с темным отблеском близкой мести. Но ни одно движение не взволновало ее, и она осталась неподвижна, сжимая себя плащом.

Во время этого ужасного молчания оба смотрели друг другу в лицо, в то время как Беатриса продолжала смотреть на них, дрожащая и полумертвая.

У обоих не дрогнули даже ресницы, и можно было сказать, что судьба навсегда поставила их неподвижными под сенью листьев, и только одни их волосы развевались свежим ветерком.

Элеонора знала, что ни один мужчина не смотрел ей так прямо в лицо. В продолжение нескольких минут она почувствовала безусловное доверие к себе, в котором никогда еще не было недостатка, уверенность в своих силах, заставлявшую короля искать заступничество за преградой благочестия и молитвы, заносчивость ума и энергию, против которых святой человек из Клэрво никогда не мог найти оружия. Однако два глаза норманна были холоднее и разъяреннее ее, голова его не склонялась, а лицо заледенело, как маска.

В конце концов она почувствовала, что ее ресницы дрогнули, а губы затрепетали. Лицо молодого человека странно заволновалось перед ее взором. Его холодное упорство оскорбило ее, как будто она бесполезно ударялась в скалу; она поняла, что он был сильнее ее, и что она его любила.

Борьба окончилась, ее лицо смягчилось, а глаза опустились. Беатриса ничего не могла понять, так как рассчитывала, что королева прикажет Жильберту покинуть их, и что вскоре наверно ее постигнет месть королевы.

Но вместо этого Элеонору, герцогиню Гиеньскую, королеву Франции, заставил покориться молодой воин без славы, состояния, маленький мальчик, с которым Беатриса столько раз играла в детстве.