Андрей Квакин - Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути

Мне удалось несколько раз предотвратить такие действия наличных редакторов, которые могли бы быть использованы Ключниковым и Потехиным для того, чтобы обвинить берлинцев в нелояльности. И только тогда, когда Ключников и Потехин сами первые перешли в наступление и поместили в «Известиях» враждебное «Накануне» интервью, Кирдецов, Лукьянов, Чахотин, Дюшен и на этот раз даже Садыкер в полном согласии с гр[афом] А. Толстым, проф. Швиттау и другими ближайшими работниками газеты поставили меня перед фактом, поместив в газете известное Вам заявление и передовицу и придя ко мне с отпечатанным уже и выпущенным в обращение номером.

Поступили они, конечно, нелояльно. Если бы они принесли ко мне накануне, я бы не допустил этого, заставил бы их дождаться приезда Ключникова и Потехина, и здесь потребовать от них отчета об их деятельности в России и объяснения их выступления в «Известиях».

Тогда бы позиция нынешних редакторов «Накануне» тактически была бы гораздо сильнее, и по отношению к нам они были бы вполне лояльны. За свой поступок они заслуживают всяческого осуждения и призыва к порядку. Но это не значит, что они не правы по существу.

Верно ли, что после августа «Накануне» полевела и превратилась в «подделку под коммунистический орган»? Неверно. Газета осталась и остается такою, какою она была в течение всех пяти месяцев своего существования, за исключением немногих недель фактического участия в ней Ключникова. И во всяком случае такой, какой она была в течение июня, июля и августа, когда она отнюдь не вызывала со стороны ЦК обвинения в излишней левизне. Если Вы сравните номера газеты до рокового дня и после него, желая восстановить свое участие в газете, и даже приобрести в ней руководящую роль, говорит об этом несуществующем поведении и пугает тем, что это мнимое полевение замедлит процесс расслоения эмиграции и оттолкнет нейтральных.

Из кого состоит эмиграция? И какие элементы нам важно привлечь? Эмиграция состоит из небольшого количества политически руководящих людей (военных, администраторов, политиков и журналистов) и значительного количества обывательской буржуазии и буржуазной интеллигенции (промышленников, купцов, врачей, инженеров, адвокатов и т. п.) и из главной массы мелкоты, насильственно уведенной в порядке мобилизации и принудительно эвакуации, или самостоятельно потянувшейся за отступавшими белыми. Средняя группа, поскольку она не устроилась за границей материально и поскольку в России нэп вновь открывает для нее возможность зарабатывать и жить, сама тянется в Россию, и нам приходится и здесь и в Москве очень строго фильтровать ее. Что касается последней категории, то она представляет для нас главный интерес: в нее входят казаки, частью другие врангелевцы, всякая интеллигентская, студенческая и отчасти офицерская молодежь. Их нам важно привлечь, пробудить в них активную симпатию к соввласти и активное желание вернуться в Россию. Этого можно добиться двумя средствами: решительной, резкой борьбой с белой идеологией и белыми вождями – это первое, и второе – добросовестным дружелюбным информированием о том, что делается сейчас в России. Этого не хотел делать Ключников, и это очень добросовестно и честно делали нынешние накануневцы. Ими была проведена под руководством и наблюдением тов. Степанова энергичная кампания за возвращение казаков. Результаты налицо: казаки собираются домой, за реэвакуацию их взялся Нансен, в этом ему помогают, между прочим, и накануневцы (Лукьянов едет в составе его комиссии в качестве представителя русск[ого] Красн[ого] Креста), и Врангель лишается одного из главных источников своей живой силы. Теперь на очереди работа над остальными находящимися на Балканах, во Франции и в Северной Африке врангелевцами, и как раз на Балканах и во Франции растет[распространяемый] тираж «Накануне».

Этим путем, лишением массовой базы, можно привлечь на работу к нам и тех из эмигрантов из первой категории – вождей, которые не являются еще совершенно безнадежными. Ключников же думает, что ему удастся спропагандировать, если он будет вести полемику в белых перчатках, и привлечь к нам Милюкова, Маклакова, Мандельштама и разн[ых] белых генералов; он прямо говорил Устинову и Бродовскому, что основной задачей сменовеховской заграничной газеты является привлечение именно этих эмигрантских верхов – «интеллигенции», как говорит он. Что же касается демократической массы эмиграции, то она его не интересует. В этом расхожусь с ним не только я и нынешняя редакция «Накануне», но и тов. Степанов, который считает ударной задачей настоящего момента, когда получаются новые сведения о военных приготовлениях Румынии и Сербии, спешную обработку в советском духе и легальными (через «Накануне») и нелегальными путями обработать интернированные белые солдатские массы.

Отказываясь от этой насущной и очередной задачи, Ключников не достигает, конечно, и своей основной цели. Самовлюбленный Ключников не замечает, как к нему относится Милюков и др. идеологи белой эмиграции. Они относятся к нему враждебно, без всякого уважения, как к выскочке, как к человеку без всякого общественного прошлого, лишь в период Гражданской войны сумевшего сделать свою короткую карьеру, целиком относящуюся уже к прошлому карьеру. Чрезвычайно показательно в этом отношении то, что ни одна заграничная белая газета ничем не отозвалась на исключение Ключникова и Потехина из состава ред[акции] «Накануне». Если Милюков когда-нибудь и откажется от своей борьбы с соввластью, то он придет на работу непосредственно к нам, а не к сменовеховцам, и во всяком случае не к Ключникову.

Редакция «Накануне» не претендовала и не претендует на то, чтобы быть коммунистической или полукоммунистической газетой. Они представляют из себя радикально-демократическую газету, орган революционной мелкой буржуазии, несколько левее существовавших когда-то в дореволюционную эпоху товарищей «Нашей жизни», но при этом, конечно, они, как и руководители той газеты, не считают себя мелкобуржуазными революционерами, а искренно считают себя защитниками интересов трудящихся масс, в том числе и пролетариата. Некоторые из них, наиболее молодые и искренние, революционно настроенные вроде Лукьянова, может быть, и станут когда-нибудь коммунистами, но в общем и целом для позиции газеты наиболее характерны революционно-демократические статьи ее постоянного сотрудника (не редактора) Бобрищева-Пушкина. В частности, Вы, может быть, обратили внимание на его статью о процессуальной стороне процесса с.-р., где он с фактами классовой юстиции в политических процессах в России и Западной Европе доказывает, что не было еще нигде политических процессов с большими процессуальными гарантиями для подсудимых, чем их было в процессе с-ров.