Андрей Квакин - Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути

Многоуважаемый и дорогой Николай Васильевич!

Простите, что не ответил раньше и не поблагодарил за присланную Вами книжку «Наше время». Все статьи (кроме «Фрагментов» и «Двух вер») я знал раньше. Но собранные вместе и расположенные так, как Вы это сделали, они производят еще более сильное впечатление. Эта книга, конечно, единственная, дающая правильный подход к двум формам строящегося нового мира: большевизму и фашизму. Но больше всех я люблю статью «Пятнадцать»… Мое непростительное запоздание (с ответом) объясняется тем, что я почти три месяца провел на взморье бельгийском и лишь две недели тому назад вернулся в Брюссель. С Прагой наша переписка прекратилась, о чем я весьма сожалею. Ваши соображения по этому поводу, высказанные в последнем письме, безусловно, верны. Мы же продолжаем свою маленькую работу. Издаем еще (в очень ограниченном количестве экземпляров) маленький журнальчик «По России», заполняем его главным образом бытовыми сценками из советской прессы. У Вас теперь, вероятно, если верны сведения о продаже КВЖД, произойдут большие перемены и своеобразие Харбина – этого города синтеза – исчезнет. Он станет провинциальным городом одной из японских колоний.

Здесь в Бельгии, несмотря на то что идут почти во всем на поводу у Франции, еще не решаются признать СССР. Одно время совсем было решились, но, видимо, повлияла непреклонная позиция Голландии, сильно влияющей вообще на фламандских политиков.

Очень рад буду получать от Вас статьи и заметки для нашего журнала. О Вашей новой книге собираюсь писать рецензию в очередном номере «Евразийца». Кстати, как понравился Вам № 25? Вы, наверное, его получили?

«Харбин, 13 октября 1934 г.

Многоуважаемый Николай Александрович!

Ваш № 25 своевременно получил. К сожалению, сейчас не имею его под руками, чтобы откликнуться конкретно, – но точно помню, что он произвел на меня, как и № 24, хорошее впечатление. Именно то, что надо! Нелегко соблюсти надлежащий тон и надлежащую линию в наше на редкость трудное, сложное, противоречивое время. Думается, вам это удается лучше, чем многим другим. Очень интересна проблема фашизма: есть ли он действительно «форма строящегося нового мира» comme me me? Я продолжаю думать, что нельзя видеть в нем только реакцию, только обман, только самозащиту капиталистов. Однако и реакции, и обмана, и капиталистических маневров – в нем немало. В этом отношении, с большим интересом читал в № 25 Вашу полемику с Чхеидзе.

«20 ноября 1934 г.

Многоуважаемый Николай Васильевич!

Давно уже получил Ваше письмо и книги. За все очень благодарю. Ваши 2 книги «Наше время» все время в разборе, главным образом, читает молодежь: около евразийская и около младоросская. Ставлю эти два течения рядом, потому что есть еще течения, сидящие между двух стульев. Общего же у нас с младороссами разве лишь в истоках.

Вы спрашиваете о нашем отношении к газете «Евразии» и Кламарскому периоду? Конечно, мы считаем их (Сувчинских, Карсавиных и др.) органической частью Е[вр]А[зийства]. И нашими предтечами. И весьма близкими к нам в отношении приятия советской действительности. Вот как раз это-то и отделяет нас от Праги, хотя тут происходят еще и организованные дрязги. Пражане же основной пункт расхождения замазывают и базируются главным образом на втором.

На Пражское совещание, о котором говорилось еще весной, должен был поехать я, но в дальнейшем всякого рода обстоятельства помешали этому. Прекратилась регулярная переписка, обмениваемся лишь печатными изданиями. Не знаю даже, состоялось ли оно. На нашу просьбу прислать протоколы ответа не последовало. Получили ли их Вы?

Послал Вам наш пропагандистский журнальчик «По России – Евразия». Думаем в следующем номере «Евразийца» дать критику Вашей книги, Вашу полемику с Бухариным (выдержки из «Известий»), критику новой книги Вернадского «История Евразии». Вы ее, наверное, получили? Книга очень ценная и, как все, что пишет Вернадский, весьма объективная. Ужасна лишь обложка, прямо железнодорожный роман, не хватает еще отпечатка окровавленной руки.

Относительно Вашего желания поместить заметки и рецензии о Вашей книге в бельгийских журналах пока ничего не вышло. Жаль, что не переведена она на французский язык, при теперешнем интересе как к Советскому Союзу, так и к фашизму она могла бы найти читателей. Нет ли возможности это сделать? Тогда и рецензии легче устроить.

Большое спасибо за присылку книги и статей. Надеюсь, если в дальневосточной прессе еще что-либо появится, пришлете. Уладился ли инцидент в университете, или Ваш уход окончательный? Пишите. Вашим письмам мы все очень рады.

«30 ноября 1934 г.

Многоуважаемый и дорогой Николай Васильевич!

Стыдно перечислить те Ваши письма, на которые я, наконец, собрался ответить: от 23/6, 20/7, 31/7 и 7/10. Оправданий нет, объяснений мог бы представить кучу – да не в них дело. Просто остается принести свои искренние извинения и просить верить, что ни малейшей злонамеренности в моем молчании не было, а скорее техническая невозможность, да еще желание выждать исполнения очередного плана, чтобы поделиться результатами – и затем слабый пафос для извещения о неуспехе.

Разрешите просто перейти к ответам на поставленные Вами вопросы и откликами на затронутые Вами темы.

1. О младороссах. Произошел раскол, часть ушла к «имперцам» (филиал РОВСа), часть к нам. Полная диктатура Казембека, на последнем совещании младороссов заявившего: «Такова моя точка зрения; на суждения кандидатов, сотрудников и сочувствующих мне наплевать; тех из младороссов, кто со мной не согласен – вышибу». Сие – результат путешествий в Италию и Югославию. Организация окончательно становится лавкой граммофонов.

2. О проекте слияния журналов «Утверждений» и «Нового града». Переговоры все еще продолжаются, но постепенно увядают. Степун от контакта ежедневного с национал-социалистами впал в демократическую реакцию; у Бунакова тяжело болеет жена – да он к тому же с головой ушел в управление шоколадной фабрикой его родственников, Высоцких в Данциге – так что и в Париже-то бывает только проездом, на несколько часов; Федотов прикомандировался к нашему клубу и честно выполняет роль спеца, читая доклады на заданные нами темы; между прочим, на ту же роль охотно согласился и Алексеев, которому поручен семинар по марксизму и диамату[диалектическому материализму]. «Утверждения» № 4 будет уже целиком органом национал-большевиков (в их «н[ационал] – М[аксималистском]» варианте) и задуман «конструктивно» (о чем Вы можете судить по объявлению, помещенному в № 1 «Еженедельника п[ореволюционного] к[луба]»).