Геомар Куликов - Спокойствие не восстановлено

- Что же Нюша? - заинтересованный рассказом, спросил граф.

- Нюша... - Стабарин пожал плечами. - Играла в театре первые роли, родила дочку.

- Неужели?! - воскликнул граф. - Какая прелесть! Похожа на мать?

- Весьма, - ответил Стабарин, - хотя нет той наивности и кроткого обаяния, которые свойственны юным крестьянкам, когда их берешь в господский дом.

- Да вы, ваше сиятельство, быть может, изволили видеть воспитанницу Александра Львовича, так это она и есть.

- Признаться, не обратил внимания. А взглянуть было бы чрезвычайно любопытно...

- Нет ничего проще, - с готовностью отозвался Стабарин. И Гошке: Скажи Анне, я велел прийти в кабинет. С гитарой и без капризов.

- Знаете ли, мы - дворяне, часто допускаем ошибку, когда даем образование или воспитание крепостным. Разыгрываются амбиции. Холоп начинает тяготиться своим состоянием. Мнить о себе много.

Дорого бы дал Гошка, чтобы не на него возложил свое поручение Стабарин.

Он без труда нашел триворовскую воспитанницу на ее излюбленном месте в самой дальней беседке огромного запущенного парка. Аннушка была не одна. Она оживленно беседовала с репетитором Николаши, белокурым молодым человеком в студенческой тужурке. При Гошкином появлении разговор оборвался, и, обычно приветливая, Аннушка нахмурилась:

- Что еще?

Давясь словами и проклиная все на свете, Гошка обреченно выговорил:

- Стаба... То есть Александр Львович требует вас, барышня...

- Зачем? - резко спросила Аннушка.

Гошка покривил душой:

- Не знаю, барышня...

- Лжешь! - Аннушка впервые посмотрела на Гошку с презрением. - Все-то ты отлично знаешь!

Гошка опустил голову.

- Ах, как я всех ненавижу: и господ, и холопов. Не знаю, кого больше: тех, кто тиранствует, или тех, кто безропотно все терпит! Никуда я не пойду! - продолжала гневно Аннушка. - Скажи барину: не нашел меня, заболела, умерла... Словом, все, что хочешь! Ну, чего ждешь? Иди!

Гошка медлил.

В поисках триворовской воспитанницы он натолкнулся на дворецкого. Тот, узнав, в чем дело, серьезно сказал: "Непременно сыщи барышню. Не пойдет - уговори. Ино - быть ей в большой беде".

Едва ли Гошка справился с поручением, если бы не нашел союзника в белокуром студенте.

- Надо ли искушать провидение, Анна Александровна? Вы мою точку зрения отлично знаете. Понимаю, насколько омерзителен затеваемый спектакль. Но рано еще, Анна Александровна. Погодите немного.

- Погодите... потерпите... - Аннушка резко поднялась. - Если бы вы только знали, как мучительно жить такой жизнью. И когда это кончится?!

И на восклицание триворовской воспитанницы, слышанное уже однажды Гошкой, студент ответил почти точными словами отставного солдата Прохора:

- Кончится, Анна Александровна. Так или иначе, но кончится. И полагаю, очень скоро!

Гошка побитой собакой следовал за Аннушкой, которая твердым и решительным шагом устремилась к залитому светом дому. Стремительно, ни на кого не глядя, прошла через комнаты к гостям, без стука и резким движением отворила дверь кабинета:

- Звали?

Все головы повернулись к вошедшей. Мужчины бесцеремонно, с откровенным любопытством рассматривали Аннушку.

- Принеси гитару и спой нам что-нибудь, - приказал Стабарин.

Лицо девушки заполыхало огнем. Но она молча, не сказав ни слова, вышла из кабинета.

Гошка облегченно вздохнул.

- Хороша! - воскликнул граф, едва закрылась дверь.

- О, если бы вы, ваше сиятельство, видели ее мать! Дочка, слов нет, с изюминкой. Но с матерью не сравнима. Та была ослепительна!

Полное мясистое лицо Стабарина расплылось в самодовольной улыбке.

- Сколько и чего только мне потом ни предлагали за нее - не отдал. Помнится и ты, Владимир Владимирович, - обратился к Неделину, - сулил две деревни да полконюшни в придачу!

- Было. Все было... - вздохнул несколько театрально триворовский приживал.

- Было, да сплыло... - грубо и жестко сказал Стабарин.

Неделин сник и безгласно развел руками.

Аннушка, вернувшись с гитарой, присела на краешек дивана и запела. Ее голос звучал напряженно, на глаза навертывались слезы. Не дослушав до конца романс, Стабарин раздраженно прервал:

- Достаточно. Иди.

И, возвращаясь к приятным воспоминаниям, оборотился к графу:

- Да, ваше сиятельство. Тахтаушев пустяковым был помещиком - а хозяин своего слова. Обещал отдать красавицу девку за собаку и отдал. Что ни говорите, бла-агородный человек. Дворянин!

Гошка долго не мог уснуть в ту ночь. Ворочался с боку на бок в тесной и душной Мишкиной каморке. Думал с ненавистью: "Сколько от вас людям мучения и горя, поганое племя. И отчего вам дана такая власть?"

Глава 10

ПРИВЕТ ОТ САНТО СЕРАФИНО

Две недели длилась Гошкина служба при Александре Львовиче Триворове. Раздеть грузного барина, одеть. Среди ночи, по звонку, подать пить. И опять ждать, когда звякнет звонок. Спал Александр Львович плохо. В ночь по десять раз требовал то воды, то трубку, то бутылку вина, то капустного рассола, то еще чего. А что поделаешь? Приказано - исполняй.

Одно утешение - кабинет Стабарина, в который Гошка получил теперь доступ. Просторный, обставленный старинной резной мебелью, креслами и диванами, обитыми темно-вишневой кожей, он был пропитан запахами дорогих сигар и тонких французских духов. До потолка высились застекленные книжные шкафы. И повсюду, куда можно было пристроить - над диванами, камином, на дверях, во всех простенках, - оружие. Чего тут только не было! Ружья, пистолеты, кинжалы, сабли, алебарды, топоры, шестоперы - все это собиралось лет триста дедами и прадедами. Находились здесь предметы вооружения, согласно преданиям, принадлежавшие знаменитым полководцам и даже московским великим князьям и царям.

При оружии Стабарин держал троих дворовых. Оружейного мастера и двух его помощников. От них Гошка принял оружейную науку.

На памятные именины Стабарин, желая похвастаться перед графом, велел Гошке, стоявшему подле двери:

- Подай саадак царя Алексея Михайловича!

Гошка с недоумением вытаращился на Стабарина: слово "саадак" слышал впервые.

- Болван! Позови Михайлу!

Обрадованный, что дешево отделался, Гошка ринулся разыскивать оружейного мастера. Апостол Петр на другой день сказал Гошке:

- Передай Михайле, я велел разъяснить все про бариново оружие.

Михайла, хмурый неразговорчивый мужик, дело знал на совесть. Выбравши время, когда Стабарин поехал к соседям, повел Гошку в кабинет:

- Гляди и запоминай.

И принялся снимать со стены один предмет за другим:

- Вот он и есть саадак, то есть колчан для стрел, будто бы принадлежавший царю Алексею Михайловичу. Это пищаль, сработанная аж при великом князе московском Дмитрии Ивановиче, прозванном Донским. В тую пору оружие для русского войска редкое.