Луис Ламур - Чертова гора

- Они боятся. Я не боюсь. Я не очень боюсь. Конечно, мне страшно, потому что я еще не знаю, какие вы и чем вы обладаете. Вы кажетесь такими сильными, уверенными в себе.

- Вообще-то, друг мой, именно таких среди нас очень мало. Это только так кажется, но тем не менее мы учимся, и многим из нас нравится учиться. О да, конечно, среди нас есть и такие, кто, дай им волю, давно запретили бы всякое учение, потому что зачастую новые знания опровергают те истины, которые прежде считались ими единственно приемлемыми. Но очень многие мужчины и женщины хотят получить ответы на свои вопросы, и в поисках истины они отправляются в лаборатории и библиотеки. Во всем нашем мире их великое множество. Наши библиотеки, - добавил Раглан, - чем-то похожи на ваши Архивы, но только наших библиотеках нет отбоя от посетителей, хранимыми в них знаниями пользуются постоянно, они издаются в виде книг и продаются, чтобы те из нас, кто стремятся к знаниям, но не могут прийти в библиотеки, тоже могли бы учиться.

- А о нас книги у вас тоже есть?

- Много, но только знаем мы все еще крайне мало. Все что нам удалось узнать, было собрано по частям, основываясь на найденных осколках посуды, развалин скальных или вырытых в земле жилищ, фрагментов мокасин и останков из обнаруженных захоронений. Очень мужчин и женщин долго и напряженно работают, чтобы заставить заговорить наши находки, соединить их воедино, но очень часто случается и так, что приходят жадные люди, которые раскапывают старые руины и забирают себе бесценные находки, чтобы потом продать их за деньги и лишить остальных возможности овладеть знаниями.

Так что, как видишь, мы не владеем тем, что есть у вас, и поэтому нам приходится основываться на том, где, был найден тот или иной фрагмент, как глубоко в земле, и как он может быть связан с остальными материалами. Это очень медленный, трудоемкий процесс, но мы все равно стремимся к познанию.

- Наша история так важна для вас?

- Для нас важна вся история. Все, что в какой-то мере может рассказать о том, как жили и выживали люди раньше, о том, что и как начинало оказывать на них тлетворное влияние, отчего и как вымирали, исчезая с лица земли, целые нации. Мы стараемся разобраться в чужих ошибках, чтобы в последствии не повторять их самим, но все же многие из нас учатся из одной лишь любви к познанию. Одна из гениальнейших строк в мировой литературе принадлежит русскому писателю, который сказал в свое время: "Мне не нужны миллионы, а лишь ответ на мои вопросы.

- Вот это да... Мне это нравится. - Затем он мрачно добавил. - Мы давно отвыкли задавать вопросы. Кроме, - добавил он, - кроме, может быть, некоторых вещей из вашего мира. Мы бы тоже не отказались от кое-чего, что есть у вас, но боимся того, что может из этого получиться.

- У тебя есть имя?

- Меня зовут Таззок.

- А я Раглан, Майк Раглан. - И немного поколебавшись, он все-таки спросил. - А ты никогда не слышал о том, кого зовут Иден Фостер?

Таззок отрицательно покачал головой.

- Это ваше имя. Это кто-нибудь из ваших людей?

- Не совсем так. Имя и в самом деле наше, это так. Это женщина, и я думаю, что она одна из вас, но живет у нас.

- У вас? А я и не знал, что и такое бывает.

Раглан описал ее, но Таззок лишь опять покачал головой.

- Я с нею не знаком.

- А что ты можешь сказать о Ядовитых Женщинах?

Таззок снисходительно усмехнулся.

- Это сказка, предание. И все же, говорять, что когда-то давным-давно такие женщины и правда жили. Только Рука знает о том, существуют ли они сейчас или нет.

- А ты можешь пройти во дворец, где живет этот ваш Рука?

- Я? Ты смеешься надо мной? Это немыслимо. Войти туда могут только Варанели, и те, кто уже больше никогда не выйдут оттуда живыми. Хотя есть еще кое-кто, кто может войти туда и вернуться обратно. Это слуги Руки и Властителей Шибальбы.

- Так значит, это все-таки возможно?

Таззок решительно замотал головой.

- Нет. Это Запретное Место. И это все, что мне известно о нем. И тот, кто входит в него, должен напрямик отправляться к себе и никуда больше. Даже если ты проберешься туда, тебя сразу же обнаружат.

В течение еще одной минуты, показавшейся ему вечностью, Раглан напряженно размышлял, и наконец спросил:

- Послушай, а может быть среди твоих архивов все-таки есть какая-нибудь карта, рисунок этого вашего Запретного Города?

Таззок не ответил.

20

Каньон, когда Майк наконец добрался до него, оказался длиной около двух миль, а может быть и несколько побольше. Восточная его стена оказалась крутой и каменистой; на западе склон тоже был довольно крутым, но зато местами его пересекали трещины в скале, по которым при желании можно было попробовать спуститься вниз. Прочие склоны выглядели совершенно гладкими и казались неприступными. Обладая к тому же довольно богатым опытом в скалолазании, Майк Раглан знал, что подобные участки зачастую оказываются более трудными для преодоления, чем это кажется на первый взгляд.

На дне каньона зеленела своего рода рощица, деревья которой совершенно не производили впечатления вековых. То там, то здесь виднелась водяная гладь, и Майку удалось разглядеть также постройки, напоминавшие с виду так называемые парильни индейцев-навахо.

Местами проглядывали клочки пустой земли, на которой произрастала не то сбившаяся в пучки трава, не то какая-то иная пустынная растительность. Присев на корточки, он пристально вглядывался вглубь каньона.

Он не мог выразить словами, что он надеяться отыскать здесь, или хотя бы как вообще можно обнаружить предмет его воисков.

Он весьма сомневался, что здесь ему удастся обнаружить что-нибудь столь же очевидное, как та кива, потому что случайно открывающиеся ходы были явлением преходящим, непостоянным. Просто по какой-то причине в том или ином месте возникала аномалия, нечто сродни прорыву в канве времени и пространства. Ему практически ничего не было известно о подобных вещах, так же как он не смог бы привести никаких доказательств в пользу того, что это возможно на самом деле, кроме, может быть, нескольких историй о загадочных исчезновениях.

Так все же, существовало ли такое место как Шибальба на самом деле? Или все это - и Каваси, и Таззок вместе с ней - были частью некоего изощренного розыгрыша?

Выбрав себе путь среди камней, он предельно осторожно принялся спускаться вниз. Временами приходилось попросту скользить, съезжая вниз по склону, иногда карабкаться по камням, и Майком начало овладевать чувство, что выбраться отсюда обратно, пожалуй, будет намного труднее, чем спуститься. На одном из участков ему пришлось соскользнуть на целых шестьдесят футов по крутому каменному склону. Когда же наконец ноги его ступили на песчанное дно каньона, сердце бешенно колотилось у него в груди, и Майк поспешил оглядеться по сторонам.