Луис Ламур - Чертова гора

Кроме тебя мне не поможет никто. Я уверен в этом. Майк, вытащи нас отсюда, и я буду обязан тебе всем.

3

Нас? Значит, он там не один? С тех пор, как пришло письмо, и позднее, во время перелета на запад, Майк неоднократно обеспокоенно раздумывал над тем, что бы могло означать это множественное число - "нас"... И на его взгляд выходило, что это было лишено всяческого смысла. Эрик всегда был убежденным холостяком, который, вызывая симпатии у представительниц прекрасного пола, сам, похоже, неизменно оставался равнодушным к вниманию с их стороны.

В очередной раз вспомнив и об этом тоже, Майк Раглан принялся задумчиво одеваться. Потом он сварил кофе и сел за стол, расположившись так, чтобы в поле зрения оказывались бы и окно, и входная дверь. На стол перед собой он положил пистолет.

Ему не было страшно, но, видать, дело зашло так далеко, что уже даже и дом его стал объектом вторжения ночного грабителя. И еще не известно, какие события могут последовать за всем этим.

Наугад открыв дневник, и придерживая страницы большим пальцем, он откинулся в кресле, ощущая редкостное нежелание вникать в содержание записей. Зачастую люди бывают чересчур легкомысленны в своих идиллических представлениях об этих местах. Многочисленные явные опасности и столь же явная погоня за выгодой со временем затмили собой все, оставляя в тени то, что казалось менее очевидным, и подавляющее большинство обывателей привыкли связывать Запад в первую очередь с мехами, бизонами, золотом, серебром, ковбоями, индейцами и большими стадами, редко утруждая себя более глубоким взглядом в суть вещей.

Но вряд ли кто из них задумывался о том, что утверждение, будто бы те индейцы, с которыми столкнулся белый человек, впервые ступив на эту землю, были единственными исконными обитателями здешних мест было равнозначно тому, как если бы сейчас кто-нибудь вдруг принялся всерьез доказывать, будто бы норманны и саксы испокон веков населяли Англию. Нет, еще раньше, задолго до них, в этих землях обитали, сменяя друг друга совсем иные племена, память о которых уже давным-давно канула в небытие. И все же некоторые из тех народов оставили в этом мире после себя нечто, относившееся не только к материальной культуре, но и к культуре духовной. И вот уже новые племена, заселявшие эти земли наследовали многое от тех, кто жил здесь до них, перенимая их ценности, как своего рода способ достижения гармонии с окружающим миром.

Но остались неразгаданными древние тайны, и божественные духи удалились вглубь каньонов, дожидаясь тех времен, когда вера новых последователей снова воскресит их к жизни.

Разве есть такой человек, который, путешествуя по безлюдным каньонам или пустынным склонам, раскинувшимся над лесами, не испытывал неловкого чувства, будто бы за ним кто-то следит? Кто он, этот призрак из несказанно далекого прошлого? И где она, та темница ужаса и страха?

Индеец же всегда был уверен в том, что он не один. Он всегда знал, что рядом с ним незримо присутствуют другие, те, кто неизменно следят за каждым его шагом. А все-таки интересно, если человек внезапно взглянет вверх, то в самом ли деле увидит он там некое еле заметное движение, или же это просто игра воображения?

Те названия, которые мы привыкли употреблять применительно к тому, что принято считать проявлением сверхестественного начала, донельзя примитивны. Разве не кроется за тем, что мы промеж собой прозвали привидениями, призраками, полтергейстом, ангелами, чертями или духами, нечто большее, что мы в силу своей предубежденности еще не сумели осознать?

Все мы вполне допускаем, что где-нибудь в глубинах Вселенной, возможно, существуют иные миры и цивилизации, но разве исключено и другое, разве не могут иные миры находиться здесь, совсем рядом? А может это иные миры других измерений, существующие параллельно с нашим?

И в таком случае, если эти самые параллельные миры и в самом деле существуют, то отделены ли мы от них навечно непроницаемой стеной? Или может быть среди множества наглухо запертых дверей где-нибудь все же есть хоть одна, что до сих пор остается слегка приоткрытой?

С каждым годом человечество овладевает все новыми знаниями, приподнимая завесу невежества, но в мире все еще остается слишком много непознанного. А все наши догадки и теории кажутся лишь призрачными тенями, танцующими на камнях нерушимой стены реальности.

И все же, как все-таки ничтожно мало мы знаем о самих себе! И как много явлений остаются без внимания лишь потому, что не подпадают ни под одну из общепринятых категорий!

Своим мы считаем тот мир, что развивается, неуклонно катясь по механистическим рельсам материализма, но разве помимо этого нет других путей? Разве можно исключить, что рядом проложены десятки других дорог, о которых мы ничего не знаем и даже не догадываемся об их существовании, по сей день довольствуясь единственным проторенным путем?

Майк Раглан налил себе еще кофе и положил дневник на стол. Ответы были ему неизвестны. Многое из того, что ему доводилось видеть и слышать, зачастую вызывало у него неподдельное изумление. За все те годы жизни, проведенные им в поисках, во время которых ему приходилось разоблачать плутов и выводить на чистую воду мошенников, исследовать дома с привидениями, общаться с медиумами, изучать культовые религии, он неожиданно для себя натолкнулся на кое-что действительно необъяснимое, что вызвало у него тогда вполне понятное беспокойство.

А что тот человек? Тот самый, которого он застиг у себя в комнате за кражей книги. Кто он такой? Зачем ему был нужен этот дневник? И крал ли он для себя или же для кого-то другого, кто подослал его сюда?

Сам не зная отчего, но Майк был более склонен думать, что вор был к нему кем-то подослан. Нет никаких сомнений в том, что он приходил сюда именно за тем, чтобы завладеть дневником, и, вполне возможно, он снова попытается вернуться за ним.

В душе он согласился с девушкой за стойкой, что в посетителе было нечто такое, делающее его непохожим на других, его словно окружала некая аура необычности. Но судя по всему, в своем деле он профессионал, человек, в совершенстве владеющий всеми приемами и методами подобной работы.

Майк взля в руки дневник. Это был обыкновенный блокнот с линованными страничками, в котором Эрик писал черным фломастером. Почерк был разборчивым, и читать было легко.

Высадился на вершине горы. Вблизи она выглядит совсем иначе, чем казалась с воздуха. Площадка своими очертаниями напоминает овал, имея совершенно ровную поверхность, местами покрытую выбивающейся из земли низкой порослью. Почва рыхлая, но кажется сильно засоленной. Вдоль одной из сторон возвышаются утесы, камни которых имеют совершенно гладкую поверхность. Склон горы здесь круто обрывается вниз, как, впрочем, и с остальных сторон. Такое ощущение, что эти гладкие каменные глыбы были здесь расставлены специально. Уму не постижимо. Создается впечатление, - может быть и ошибочное - что, возможно, когда-то в очень далеком прошлом вершина этой горы была облагорожена и возделывалась.