Луис Ламур - Чертова гора

Очевидно, он носил блокнот в кармане именно с этой целью, и к тому же это оказывалось очень удобно, когда появлялась какая-нибудь очередная ценная мысль, которую тоже следовало записать.

Переворачивая страницы, Майк наконец дошел до того места, где он прервал чтение и снова продолжил читать.

Наутро, когда я проснулся, события минувшей ночи показались мне всего лишь сном, но взглянув на чертежи я увидел, что хоть красное сияние и исчезло, но линия, которую я обвел циркулем на том месте, осталась. Или же по крайней мере мне показалось, что я собирался ее начертить. Довольно странно, но однако и с точки зрения архитектуры в этой круглой комнате был свой резон, к тому же она замечательно вписалась в тот план, что был нарисован мною ранее. Я вышел на улицу, чтобы еще раз проверить расположение.

Или мне это все приснилось? А вдруг это своего рода психоз, разновидность ночного кошмара? И была ли на самом деле та светящаяся линия? Если бы в то время у меня и оставались некоторые сомнения на сей счет, то Шеф бы все равно очень быстро их развеял, потому что он продолжал беспокойно принюхиваться ко всему, временами скуля и повизгивая, вздрагивая при малейшем шорохе. Хотелось бы заметить, что тибетские мастифы обладают гораздо более тонким чутьем, чем их английские сородичи, и этот пес был подарен мне Майком Рагланом по его возвращении из Тибета. Тогда это был уже подрощенный щенок.

Очевидно, Шефу не нравилось то, что ему удалось унюхать. Он взял след и пошел по нему, но вскоре потерял.

Я подошел к тому месту, где должна была бы находиться круглая комната, если допустить, что я собрался бы ее построить. Разумеется, выравнивать здесь ничего не пришлось бы, так как поверхность земли была совершенно ровной. Заметив у себя под ногами нечто напоминавшее плоский камень, я наклонился, чтобы поднять его и отбросить в сторону. Но камень не сдвинулся с места. Тогда, начав копать рядом с ним, я обнаружил, что этот камень, оказывается, был частью стены. Я принялся копать дальше, и вскоре в стене обозначился плавный свод.

Среда. Прошло уже два дня, и все это время я продолжаю остервенело копать, разбрасывая землю, как безумный. Нужно обязательно убедить Майка, чтобы он приехал. Он не поверит в это. Вообще-то мне приходится скорее даже не копать, а раскапывать, вынимать землю, что была когда-то засыпана сюда. Мне и раньше доводилось видеть полные обломков развалины, но только моя находка не имеет ничего общего с теми руинами. Такое впечатление, что все здесь было сделано специально для того, чтобы сохранить постройку.

Да, я дурак, но дурак обезумевший от страха. Возможно, Майк и сумел бы разобраться, что к чему. Я же на это не способен. Стоило мне лишь начать копать в этом месте, и я начал махать лопатой, как одержимый. Несколько раз наступали такие моменты, когда я уже решал было бросить это занятие, но некая сила неизменно снова влекла меня к этой яме. Шеф все это время встревоженно расхаживал вдоль самого края кивы - а это, несомненно, она и есть - то принимаясь рычать, а временами лишь поскуливая. Совершенно очевидно, что пес очень взволнован, но спуститься в яму вместе со мной он все равно неизменно отказывается.

Майк отложил дневник. Кофе совсем остыл. Он опрокинул чашку в раковину, а затем вновь наполнил ее свежесваренным кофе. Эрик сделал интересное открытие, о котором следовало бы сообщить опытному археологу. Ну конечно же, эта находка имеет огромное значение, потому что большинство из известных археологии кив были найдены, в лучшем случае, в частично разрушенном состоянии.

Насколько Майк припоминал, Эрик никогда особо не интересовался историей индейских племен Юго-Западных штатов. Естественно, не исключено, что он уже успел ознакомиться с некоторыми местными публикациями, посвященных скальным жителям. Возможно ему довелось прочитать некоторые из них, узнав оттуда об архитектурных традициях индейцев-анасази.

Ну а как же светящаяся красная линия на чертеже? Неужели кому или чему-нибудь понадобилось, чтобы эта кива была раскопана? Если это так, то для чего? И кто это мог быть?

Та гора, где Эрик затевал строительство, находилась в отдаленном, практически безлюдном и редко посещаемом районе штата.

Майк подошел к окну и взглянул на укрытую снегом землю. Следы были по-прежнему видны, словно напоминая о том, что все это происходит с ним на самом деле.

Где сейчас Эрик? Почему он не пришел? Отчего он выбрал для их встречи ту глушь? Или его перехватили по дороге туда? Что с ним? Мертв? Ранен? Или пленен?

Ну, это уже полный абсурд. Хотя, как знать? Ведь кто-то все же забрался к нему в дом и попытался украсть вот этот самый дневник, и вполне возможно, что как только до него дойдет, что его надули - а это, должно быть, уже произошло - он может решиться на еще одну попытку.

Чувствуя новый приступ раздражения и беспокойства, Майк Раглан снова взялся за дневник.

Если они ставили перед собой цель в целости сохранить эту часть руин, то это удалось как нельзя лучше. Весь вопрос в том, почему тогда оставшиеся развалины той же самой постройки были отданы на откуп времени и стихии, зачем понадобилось сохранять именно эту ее часть? Может быть это некая святыня? Нечто настолько особое, что должно быть любой ценой сохранено от разрушения?

В целости остались не только стены, но и штукатурка на них, и эта штукатурка сплошь изрисована какими-то символами. Штукатурка сохранилась замечательно, за исключением тех мест, где заметны следы водяных подтеков.

Четверг. Бессонная, тревожная ночь! Шеф, скорее всего, за всю ночь, большую часть которой он прорычал, лежа рядом со мной, так и не заснул. Несколько раз мне казалось, что за стенами хижины кто-то шевелится, а однажды я даже явственно ощутил, как будто на меня кто-то смотрит из темноты.

Наутро я проснулся с дикой головной болью, чувствуя во рту гадкий привкус. Разведя в печурке небольшой огонь, я сварил кофе, а затем вышел на улицу. Как распоследний дурак я напрочь забыл о том, что первым делом надо бы поискать на земле следы, и спохватился лишь когда мы вместе с псом уже успели сами достаточно наследить кругом, затоптав все следы, что могли быть здесь кем-то оставлены. Принявшись снова разглядывать киву, я вдруг понял, что в ней не было сипапу.

Сипапу, как я это понимаю, называют дыру в полу кивы, символ того, каким образом племя анасази перебралось в этот мир. Те сипапу, которые мне приходилось видеть были различными по величине - начиная с размера в чайную чашку, они доходили до диаметра раза в два большего.

В этой же киве - которая, должно быть, представляет собой образец отклонения от традиционной культуры - напротив, в стене устроено ложное окно, или глухая ниша, напоминающая михраб в мечети. Казалось, что свод стены ниши и земля, которой она была засыпана, прежде, чем я выгреб ее оттуда, состояли из какого-то рыхлого на вид серого вещества. У меня не было ни малейшего желания дотрагиваться до него руками, и поэтому я не стал этого делать.