Луис Ламур - Чертова гора

Раглан ничего не ответил. И правда, что он делает здесь? Единственным пока еще доступным для него выходом было выбраться отсюда поскорее и уехать куда-нибудь подальше. Никто все равно ничего не узнает, никому не будет дела до него. Примечательнее всего было то, что он отважился на это ради человека, которого никогда не считал своим близким другом. Но этот человек молил его о помощи.

Но в конце концов, много ли знает пожарный о тех людях, кого ему приходится спасать из огня? Или случайный прохожий, бросившийся на помощь тонущему человеку? Каждый делает все, что в его силах. И вот сейчас, руководствуясь высокими мотивами, он попал в ситуацию, когда ему, возможно, даже придется умереть страшной смертью, вместо того, чтобы оказаться где-нибудь подальше от этого места и подыскать себе куда более приятное занятие.

Он с горечью выругался, и Волкмейер взглянул в его сторону.

- Что, страшно стало?

- Черт, Волк, мне было страшно с самого начала! И как только, черт возьми, человек может вляпаться в такую историю? Я не герой. Я обыкновенный, в меру крутой и эгоистичный мужик, который до сих пор пытался хоть как-то устроиться в этой жизни.

- Я тоже такой, - сказал Волкмейер. - Мне надоело пасти чужих коров, зарабатывать своим горбом деньги, которые потом шли в чужой карман. Хотел поиметь что-нибудь и для себя.

- Теперь у тебя есть все, но твое ли оно? Хотя, как мне кажется, никто вроде бы не собирается предъявлять к тебе исков.

Волкмейер снял с головы шляпу и вытер грубой ладонью пришитую изнутри ленту.

- Я видел, как здесь у нас строили дамбу. Видел, как вода хлынула к ней, заполняя собой все те старые каньоны, через которые я бывало проезжал верхом, как под водой скрывались древние руины, кивы. Это был знак судьбы, словно благословление свыше, скажу я тебе.

Я никогда бы не подумал...

Майк Раглан направился к своей машине. У него не было настроения и дальше слушать болтовню старика. Он принял решение, и не желал больше медлить. Возможно он и так уже опоздал.

Оглянувшись назад, он увидел, что Волкмейер остался расстерянно стоять на месте.

- Я хочу, чтобы ты хорошо уяснил себе одну простую вещь, Волк. Я отправляюсь туда и рассчитываю вернуться обратно вместе с Эриком Хокартом. И всякому, кто вздумает становится у меня на пути, не поздоровится. Попомни же мои слова: всякому, кем бы он ни оказался!

29

Когда Майк Раглан вошел в хижину на вершине горы, то первым, что бросилось ему в глаза, был широкий балахон, лежавший поверх его спального меешка. Рядом с балахоном был оставлен старый потертый тюрбан, похожий на тот, какой был у Таззока. Присев на стоявший тут же складной стул, Майк развернул карту, наривованную на куске холста.

Может быть он и был трусом. Но на этот раз ему пришлось испугаться не на шутку. За все годы странствий по свету ему несколько раз приходилось оказываься во многих полных опасности местах. Он довольно скитался по миру, заходил в древние монастыри, в которых, как считалось, обитала нечистая сила, исследовал катакомбы, где хоронили мертвых, и все же тогда у него всегда было ясное понимание того, с чем ему приходится иметь дело, в то время как теперь он имел лишь самые расплывчатые представления на этот счет.

Он изучающе разглядывал карту, что была давным-давно подарена ему старым ковбоем из Флагстаффа, который в свою очередь еще раньше перерисовал ее с части карты, нанесенной на золотую пластину.

Тот ход на Обратную Сторону, которым ходил старик, был теперь скрыт под водой, но теперь ему стал известен еще один, тот, что находился к западу от сюда, в том месте, где обнаружил его Джонни, разъезжая по пустыне в поисках отбившегося от стада скота.

В самом центре карты возвышалась Ничейная Гора, вычерченная с особой тщательностью. В былые годы можно было запросто переправиться через реку, но теперь путь на другой берег лежал через долгий объезд. После того, как был выстроена дамба, вода поднялась выше по каньону, и река стала значительно глубже.

Ему придется переправляться через реку, а через киву идти нельзя. Во всяком случае раньше ему было сказано, что этот ход ведет прямиком в западню. Хотя, с другой стороны, Шеф проходил сквозь ту нишу, и потом вернулся обратно целым и невредимым.

Ну... может быть на самый крайний случай и этот сойдет.

Он попробует через Яму. Там тоже есть ход, и если ему повезет, он сможет отыскать то место.

Что случилось с Каваси? Последнее время Майк все чаще ловил себя на мысли о ней. Он считал ее воплощением одиночества, и это чувство не покидало его. Огромные, темные глаза, мягкие губы...

И о чем, черт возьми, он только думает? Не время думать о девочках. Его наиглавнейшая задача состоит теперь в том, чтобы благополучно перейти на Обратную Сторону, остаться при этом в живых, а затем отыскать Чертоги Архивов и, добравшись до них, попытаться найти дорогу дальше, в другие помещения постройки, не оказавшись при этом заживо погребенным в одном из тех потайных каменных мешков.

"Ты придурок, Раглан, - твердил он себе, - ты чертов идиот. Пока еще не поздно, вернись в Дуранго, садись на самолет и выбирайся отсюда к чертовой матери. К дьяволу все это."

И все же он никогда не сделает так. Даже подыскивая разумные оправдания своему нежеланию, он знал наперед, что все равно пойдет, пойдет обязательно. Он должен быть честным с самим собой. Да и Эрик ли был основной причиной тому? Или может быть тяга познать неизведанное?

Он потратил многие месяцы на изучение руин древних селений анасази, ему приходилось располагаться на ночлег в их кивах, среди заброшенных развалин. Он ходил их тропами, стоял на тех полях, где они некогда выращивали маис и тыквы, держал в руках черепки, оставшиеся от посуды, ощущая при этом в душе их близость. Многие из анасази наверняка присоединились к племени хопи, другие перешли к индейцам-мимбре, и еще многие умерли. И все же если для кого-то из них существовала хоть малейшая возможность вернуться обратно в Третий Мир, ему хотелось узнать, как им там живется.

Иногда, сидя в одиночестве среди развалин какой-то их постройки, он начинал чувствовать себя одним из них. Ему представлялись небольшого роста смуглые люди, растирающие зерно, или таскающие воду вверх по крутым тропам, ткущие полотно, занимающиеся своими повседневными делами, просто остающиеся самими собой.

Какая участь постигла их? Судя по тому немногому, что ему удалось узнать, и если все рассказанное было правдой, некоторые из них остались со "злыми людьми", но были и такие, кто бежали из того мира, уходили в горы, скрывались в каньонах, где и продолжали вести привычный образ жизни, очень похожий на тот, как если бы они остались на Меса-Верде, Ховенвипе или в Чако-Каньоне.