Луис Ламур - Чертова гора

Ты должен понять это. Рука никогда в глаза не видел ни книги, ни газеты. Он не умеет читать и вообще с трудом представляет, что это такое и для чего это надо.

- Ты его когда-нибудь видела?

- Я? Никто и никогда не видел его! Ну, если только Властители Шибальбы, состоящие при нем. Я сомневаюсь, что даже стражники-Варанели когда-либо могли его увидеть. Насколько известно, он никогда не покидал стен Запретной Крепости, и никто не может пройти к нему. Но зато он видит и слышит все. Может быть даже сейчас он слушает, о чем я говорю с тобой.

- Так как же ты осмелилась?

Она посмотрела ему в глаза.

- Я не собираюсь возвращаться обратно.

- И тебе ничего не известно о других? О тех ваших диссидентах, что живут в горах?

- О них я никогда ничего не слышала. И честно сказать, я не верю, что они вообще существуют.

- Но тем не менее, он все же есть, и Рука знает об этом. Они потомки тех, кто вернулся обратно из нашего мира - тех, кого мы называем "анасази". Они бежали от вашего мира зла, и создали свой собственный, особый мир.

- Этого не может быть. Я не верю.

Майк указал на маленький цветок подсолнуха у себя в петлице. Он практиковал подобное в течение последних несколько дней.

- Ты знаешь, что это за цветок?

Она пожала плечами.

- Я видела, как он растет здесь. Там это не разрешается.

- Не разрешается?

- Там его не разводят, а где это вырастает само, оно должно быть уничтожено.

- Почему?

Она снова пожала плечами.

- Таково правило. А у нас принято следовать правилам и не задавать вопросов.

- Я уверен, что это символ - возможно, символ сопротивления. И он в ходу по крайней мере у кое-кого из ваших, тех, кто бежали в горы.

- Это ты так говоришь. Откуда ты это можешь знать?

Майк уклонился от ответа.

- Ты должно быть видела карты нашей страны? Ну, или по крайней мере хотя бы этого штата? Разве ты никогда не задавалась вопросом, отчего это твоя страна так мала? Столь территориально ограничена? Я уверен, что очень многое тщательно скрывается от вас.

Она ответила не сразу.

- Да, мне тоже так кажется. Я очень изменилась с тех пор, как впервые попала сюда. Но только в твоей стране я чувствую себя неуютно. Она слишком... слишком открытая, что ли. Мне это тревожит. В моей стране все четко регулируется, все строго организовано. Каждый твердо знает, кто он такой, и что еще очень важно, что ему позволительно делать.

- А как насчет того, что ему не позволительно делать?

- Мы не думаем об этом. Мы знаем то место, где мы живем, где работаем, куда ходим развлекаться. Этого достаточно.

- А что же с Эриком Хокартом?

- Ничего, - ответила она после секундного замешательства. - Я поставила Властителей Шибальбы в известность о том, что его исчезновение здесь не осталось незамеченным, что правительство обеспокоено его отсутствием, и что у нас могут быть неприятности.

- Ну и..?

- Ну и ничего. Видишь ли, они смотрят на это иначе, чем ты. Им не дано понять, что исчезновение одного единственно человека будет вообще замечено, а уж тем более повлечет за собой какие-то последствия. У нас к этому совсем другой подход. Это как... как, например, вы и русские.

- Что ты имеешь в виду?

- Их журналисты и газетчики работают на правительство, и поэтому они уверены в том, что у вас тоже не может быть иначе. Им не понять того, что газеты могут существовать сами по себе и печатать все, что им захочется. Потому что в России мнение любого репортера должно обязательно совпадать с точкой зрения правительства. Журналисты собирают информацию. Поэтому всех их считают потенциальными шпионами.

Если в нашем мире кто-нибудь и пропадает, то никто не задает вопросов, и...

Замолкнув на полуслове, она внезапно вскочила с кресла.

- Тебе пора идти! Уходи сейчас же! - Она снова взглянула на часы. - Я понятия не имела, что уже так поздно. Умоляю тебя, уходи! Немедленно!

Ни слова ни говоря, Майк поспешно встал и направился к двери, но тут же остановился. Потому что дверь распахнулась, и в комнату ввалились двое мужчин. Майк узнал обоих.

Иден Фостер тут же отпрянула назад, а вошедшие бросились к нему. У Майка не было никаких сомнений относительно их намерений.

И он не заставил их долго сомневаться относительно своих собственных.

28

Вместо того, чтобы отступить или попытаться убежать - что в любом случае оказалось бы тщетным - Майк отскочил в сторону и со всей силы пнул ногой кресло, которое опрокинувшись, оказалось на пути у преследователей. Тот из нападавших, что бежал первым, споткнулся о неожиданную преграду, и в тот же самый момент, как он растянулся на полу, Раглан нанес ему сокрушительный удар ногой по голове.

Второй из преследователей оказался проворнее, он успел остановиться и выхватил из-за пояса нож. Тогда, ни секунды не раздумывая, Раглан схватил со стола тарелку с салатом из агукате, стоявшую с той стороны, где прежде сидела Иден, и со всего маху метнул ее в лицо своему противнику, в доверешение ко всему ударяя того ногой между ног. Первый из нападавших тем временем все еще пытался подняться на ноги, и заметив это Раглан с силой огрел его бутылкой по голове, отчего тот, истекая кровью, немедленно снова повалился на пол.

- Они чересчур самоуверенны, - пояснил Раглан. - Им следовало бы побольше времени проводить на улицах. По-моему, до меня им еще никто и ни в чем не возражал.

- Никто бы не посмел, - сказала Иден.

Второй из нападавших все еще протирал глаза, размазывая по физиономии залепивший их салат. Майк Раглан подобрал с пола оброненный нож.

- На пол, - приказал он, - а не то кишки выпущу.

Взмахнув рукой, он указал на беспорядок, возникший в гостиной в процессе непродолжительной борьбы.

- Извиняюсь за погром, Иден, но только твои мальчики могли бы вести себя и покультурнее.

Она потрясенно смотрела на него, и лицо ее казалось очень бледным.

- В этом деле мало иметь только железные мускулы, Иден, - продолжал он. - Эти ребята ведут игру без правил. Послушай моего совета, и постарайся оторваться от них. Если уж ты не можешь помочь мне вернуть Эрика, подумай хотя бы о себе. Порви с ними. Уезжай отсюда. Отправляйся на восток или еще куда-нибудь.

Он вышел на улицу и отправился к тому месту, где стояла машина, на которой приехали злоумышленники. Проходя мимо нее, Майк ненадолго задержался, чтобы воспользоваться наконец ножом, который все еще был зажат у него в руке, и изрезать парочку шин. Лезвие ножа было острым как бритва, Майк загонял его в резину по самую рукоятку, так что колеса вражеской машины оказались основательно исполослваными. Затем он забросил ставший ненужным нож далеко в кусты, росшие по другую сторону от дороги и сел за руль собственного автомобиля.

Он вел машину довольно быстро, но осмотрительно, направляясь обратно в мотель. Припарковав там свой джип, он отправился прямиком в кафе.