Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

Командование Северо-Западного фронта имело во 2-м эшелоне 27-ю армию (командующий — генерал-майор Н. Э. Берзарин), находившуюся в стадии формирования и не обладавшую реальным боевым потенциалом, способным остановить неприятеля на речном рубеже. Входившие в ее состав 22-й и 24-й стрелковые корпуса были территориальными, как и 29-й литовский, следовательно, полагаться на них было по меньшей мере рискованно. 22-й СК (командир — генерал-майор А. С. Ксенофонтов) был эстонским, 24-й СК (командир — генерал-майор К. М. Качанов) — латышским. В направлениях на Двинск и южнее — на Поставы, Полоцк и Витебск — нескончаемым потоком двигались неорганизованные колонны из остаточных групп, отдельных военнослужащих и даже подразделений разгромленных в предыдущих боях войск, тыловых частей и строителей пограничных укреплений. Возможно, кого-то удавалось останавливать на сборных пунктах, но реальной боевой силы они все равно не представляли. Бывший сержант И. И. Подварков из 9-й бригады ПТО РГК вспоминал: «После форсирования реки наша бригада, потеряв в боях и бомбежках значительную часть своего личного состава, продолжала отход на восток. Шли смешанной колонной вместе с другими частями. На одном из перекрестков колонну остановил майор с группой автоматчиков. Он регулировал движение, направляя технику в сторону Двинска, а пехоту — в Белоруссию, на Поставы. Чье распоряжение он выполнял? Кто он такой? Свой или диверсант в офицерской форме? Все эти вопросы роились в голове. Но сзади на нас напирали. На нас подействовал и авторитет майорского звания, и грозный вид бравого майора, не стеснявшегося в выражениях. Только позднее, когда мы остановились на отдых, многие дали выход своим подозрениям: где же наша техника, где же наши пушки? Через день ранним утром мы вошли в Поставы. Улицы городка были забиты транспортом, воинскими подразделениями. Впервые за несколько дней довелось подкрепиться горячей пищей, привести себя в порядок» [388] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, копия. .

Положение на двинском направлении можно было охарактеризовать как внушающее серьезные опасения, если не больше. Однако северо-восточнее Двинска, в районах Идрицы и Опочки Псковской области, располагались части формирующегося 21-го механизированного корпуса Московского ВО (командир — Герой Советского Союза генерал-майор Д. Д. Лелюшенко): 42-я и 46-я танковые и 185-я моторизованная дивизии. В дивизиях имелось всего лишь 98 боевых машин, что не позволяло надеяться на серьезные достижения. И все же это была единственная реальная сила, способная хотя бы замедлить продвижение Манштейна. 23 июня в качестве некоторой замены недостающей матчасти было получено более ста артиллерийских орудий калибров 45 и 76 мм, 24 июня из Академии механизации и моторизации РККА прибыли 105 БТ-7 и 2 Т -34 с экипажами. За день танковые дивизии корпуса были реорганизованы в боевые группы, способные выполнять поставленные задачи; как ни странно, они весьма близко походили на т. н. «кампфгруппы» танковых дивизий вермахта. В каждой дивизии теперь имелось по два полка; в полк входили танковый батальон (36 танков), 9 командирских машин, мотострелковый батальон и артдивизион. Остальной личный состав корпуса, не имевший техники и вооружения, оставлялся в местах постоянной дислокации. Но никаких приказов о выступлении на фронт корпус 24 июня не получил.

На фольварке Заблоце, в нескольких километрах северо-западнее Молодечно, был развернут командный пункт 13-й армии Западного фронта. Ранее здесь находился запасной КП 24-й СД, которая дислоцировалась до войны в районе Молодечно. Затем дивизия по приказу окружного командования ушла на запад. Того, что угроза возникнет со стороны Литвы, никто и предположить не мог. В 06:45 24 июня железнодорожный узел Молодечно был разрушен авиацией противника, прекратилась проводная связь. Секретарь Вилейского обкома КП(б)Б И. Ф. Климов (в недалеком будущем — видный деятель партизанского движения) сообщил военным, что по сведениям, полученным от беженцев, немцы находятся на подходе к Вилейке, Сморгони и Ошмянам. В течение этого дня командование армии подчиняло себе все боеспособные части в районе Молодечно, ибо 50-я стрелковая дивизия (командир — генерал-майор В. П. Евдокимов), на которую возлагалась задача по сдерживанию противника на рубеже Сморгонь — Ошмяны, все еще была в пути из района Полоцка. Штаб и части 50-й после ночного марша остановились на отдых примерно в 10 км севернее Вилейки.

Согласно записям в журнале боевых действий 50-й дивизии, ее 359-й стрелковый полк к исходу дня занимал оборону в районе леса западнее м. Заскевичи. Указывалось также, что там же находится и подчинен дивизии 262-й стрелковый полк, который, как явствует из приведенного ранее, принадлежал 184-й литовской территориальной стрелковой дивизии 29-го корпуса 11-й армии Северо-Западного фронта. Это единственная пока найденная запись, которая является подтверждением существующей версии о выходе в район Молодечно просоветски настроенных подразделений литовской дивизии. В 2 часа ночи 25 июня был получен приказ об отходе обоих полков на реку Вилия.

Первой более-менее реальной силой в составе 13-й стали остатки 5-й танковой дивизии 11-й армии. После тяжелейшего боя за Вильнюс полуокруженные мехвойсками и пехотой противника остатки ее подразделений начали отходить в район Ошмян. При отходе они встретили отряд из восьми немецких танков, капитан Новиков и помощник начальника политотдела дивизии старший политрук Подпоринов смело и решительно атаковали его и одержали победу. 24 июня все уцелевшие боевые машины были сосредоточены под руководством командира 9-го полка полковника И. П. Веркова. 5-й гаубичный полк в 13 часов 24 июня также вышел в район восточнее Ошмян, где взвод младшего лейтенанта Романова вел огонь по высадившемуся десанту. Немцы понесли потери, в том числе был убит один офицер, с нашей стороны потерь не было.

Кроме сводного отряда 5-й ТД, в армию были также включены 84-й железнодорожный полк НКВД под командой майора И. И. Пияшева, стоявший на станции Молодечно бронепоезд № 5 и курсанты Виленского пехотного училища. Принадлежность БЕПО не установлена — в железнодорожных войсках НКВД бронетехники под таким номером не было однозначно, да и сам номер его тоже вызывает сомнения. Можно предположить, что это был БЕПО РККА № 44 (командир — старший лейтенант С. Л. Клюев). Он принадлежал Орловскому военному округу, предположительно 4-му отдельному дивизиону или 1-му запасному полку бронепоездов. К 23 июня планировалась его переброска на территорию ПрибОВО вместе с еще двумя БЕПО. Как вспоминал А. А. Маринович, в числе других раненых красноармейцев он был эвакуирован на станцию Молодечно. Неожиданно к ним в вагон вошел старший лейтенант в комбинезоне и шлеме танковых войск и предложил легкораненым вступить в его часть. Вызвалось до десятка бойцов, которых Клюев отвел к своей крепости на колесах, оснащенной 4 короткоствольными 76-мм пушками и 8 станковыми пулеметами («стандартный набор» для типового БЕПО советского производства). Через сутки поступил приказ перейти в район Лиды.