Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

В тот же день арестовали командира 9-й авиадивизии С. А. Черных, через двадцать дней, 28 июля, ему был вынесен смертный приговор [517] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, справка УК ВВС, оригинал. . Обстоятельства ареста остались тайной, предъявленные обвинения стали известны только в наши дни. В открытых источниках прошлых лет ничего не «всплыло», лишь некто А. Я. Ольшвангер в своей книге «Ветер военных лет», изданной в 1964 г. в Риге, нарисовал в высшей мере отрицательный образ полковника Круглых. Этот Круглых, командир авиадивизии в Белостоке, до 22 июня был лихим «рубахой-парнем», обещавшим забросать немцев шапками, а после нападения самоустранился от командования, запаниковал и струсил. Проверить написанное уже невозможно, хотя немало фактов позволяет предположить, что Ольшвангер просто оклеветал генерал-майора С. А. Черных. Но никто не станет отрицать, что Черных первым из советских летчиков сбил в небе Испании Ме-109 и Звезду Героя получил заслуженно. Много писали и пишут, что назначение Сталиным молодых командиров без опыта на высокие должности было непростительной ошибкой. Но С. А. Черных не был единственным молодым генералом ВВС. Т. Т. Хрюкин, старше его всего на два года, закончил войну генерал-полковником и дважды Героем. В том же возрасте был полковник Е. Н. Преображенский, герой первых налетов на Берлин. Г. Н. Захарову было 33, И. И. Проскурову — 34, Ф. П. Полынину — 35, П. В. Рычагову было едва за 30. Кто знает, каковы были бы итоги действий 9-й дивизии, если бы 21 июня:

— был отменен выходной день и летчики, кроме дежурных эскадрилий, не были отпущены на зимние квартиры к семьям;

— с самолетов по указанию руководства округа не было снято вооружение;

— был своевременно передан и гарантированно получен сигнал «Гроза» и в соответствии с ним части приведены в полную боеготовность;

— пилоты находились у своих боевых машин, имевших прогретые моторы, и по первому же сигналу взлетели на перехват эскадр Люфтваффе.

После публикации в 1990 г. журналом «Наука и жизнь» моей заметки о судьбе нескольких репрессированных генералов ВВС редакция переслала мне письмо из Нижнего Тагила, с родины С. А. Черных. Местный краевед Э. С. Ильин, узнав о судьбе своего героя-земляка, захотел узнать подробности о его участии в боевых действиях в июне 1941 г. Завязалась переписка, в ходе которой Ильин прислал мне копию письма, которое получила после войны вдова расстрелянного комдива Зоя Александровна. Письмо было датировано 24 апреля 1956 г., написал его бывший личный шофер генерала Г. К. Клок. Письмо проливает свет на последние дни командира 9-й САД перед арестом. После потери матчасти управление дивизии организованно прибыло в Орел, где началось ее переформирование. В состав соединения была передана эскадрилья «чаек» под командованием Василия Сталина. Затем генерал и сын генсека улетели на «Дугласе» в Москву, спустя несколько дней они вернулись на новых истребителях ЛаГГ-3. Через несколько дней они улетели снова (Клок отвез их на аэродром на «эмке» С. А. Черных), но вернулся только Васо и забрал автомашину себе. Начальник штаба дивизии полковник М. М. Назаров, живший с Черных в одной комнате, предложил водителю взять себе на память что-нибудь из вещей своего командира; тот взял фотоаппарат и кожаное пальто-реглан. Получив от Орловского военкомата другую машину, Г. К. Клок убыл в Воронеж, в распоряжение командира 1-й запасной авиабригады полковника Н. Ф. Папивина, с которым прослужил всю войну (на заключительном этапе войны генерал-полковник авиации Папивин командовал 3-й воздушной армией).

Примечание. Дважды Герой Советского Союза А. И. Молодчий в своих воспоминаниях «Самолет уходит в ночь» приводит боевой приказ № 24 от 6 октября 1941 г. Приказ издан по 81-й дальнебомбардировочной дивизии и подписан, кроме командира и комиссара, зам. начальника штаба майором Ольшвангером. Судя по упоминанию в монографии М. Н. Кожевникова «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», Ольшвангер служил и в этом штабе, причем по состоянию на 22 июня. Следовательно, он мог бывать в Белостоке по роду службы либо встречаться с С. А. Черных в Москве или Минске. Но вот был ли он очевидцем того, о чем написал, и было ли это в действительности, вопрос открытый.

Командир 14-го механизированного корпуса 4-й армии генерал-майор С. И. Оборин был ранен в бою западнее Слуцка на четвертый день войны, 25 июня. Из обвинительного заключения: «8 июля 1941 года Управлением ОО НКВД за нарушение воинской присяги, проявленную трусость и преступную бездеятельность во время войны Советского Союза с Германией был арестован командир 14-го мехкорпуса генерал-майор Оборин Степан Ильич. Расследованием по делу установлено, что Оборин, будучи командиром мехкорпуса, допустил преступную бездеятельность, не организовал сопротивления врагу, в результате чего большая часть личного состава и материальная часть корпуса в течение первых дней войны были уничтожены противником» [518] Черушев Н. С. Удар по своим. Красная Армия 1938–1941. М.: 2003. С. 443–444. . Кроме того, его обвиняли в том, что он поддался панике, бросил вверенные ему части и бежал в штаб Западного фронта. Сам Оборин признал себя виновным в том, что плохо руководил войсками и после легкого ранения самовольно уехал с поля боя. 13 августа 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР С. И. Оборин был приговорен к расстрелу.

Если допущение о «разнарядке» верно, тем более что об этом Л. М. Сандалов писал в 1956 г. своему однокурснику В. В. Курасову, то картина складывается вполне логичная. Согласно пожеланию Верховного Главнокомандующего, высказанного, скорее всего, устно, «наказать» за поражение следовало: одного командующего армией, одного-двух командиров корпусов и двух-трех комдивов. Рассмотрим реальные возможности, которыми располагали НКВД и НКГБ в первой декаде июля 1941 г. О судьбе командармов Голубева и Кузнецова ничего известно не было, так как они находились в тылу противника. В донесении штаба Западного фронта от 4 июля 1941 г. в Ставку ВГК, начальнику Генерального штаба (гриф «Особо секретно») указывалось: «До сего времени не вышли по 3-й армии: управление армии, управление 4-го стрелкового корпуса, 27, 85 и 56-я стрелковые дивизии, 6-я противотанковая бригада, 11-й механизированный корпус; по 10-й армии — управление 10-й армии, управления 1-го и 5-го стрелковых корпусов, 8, 13, 86, 113 и 2-я стрелковые дивизии, 6-й и 13-й механизированные корпуса, 6-й кавалерийский корпус, 375-й гаубичный артиллерийский полк Резерва Главного Командования; по 13-й армии — управление 21-го стрелкового корпуса, 17, 50 и 24-я стрелковые дивизии, 8-я противотанковая бригада… Принимаются меры к розыску всех невернувшихся частей и оказанию им содействия. Розыски пока безрезультатны. МАЛАНДИН». Следовательно, для привлечения к суду командиров корпусов и дивизий 10-й и 3-й армий и окружных резервов никакой возможности не имелось. Более того, к этому времени Егоров и Никитин, раненые, попали в плен, а Хацкилевич и командир 21-го корпуса В. Б. Борисов погибли. Как ни крути, а выбирать приходилось только из командиров 4-й армии, которая, несмотря на жесточайшее поражение, была еще жива и сражалась. По летчикам тоже понятно. П. Н. Ганичев убит в первый день войны, остаются С. А. Черных и Н. Г. Белов. Но Белов — полковник, а С. А. Черных — генерал-майор авиации. Для солидности дела о «фашистском заговоре» генерал ВВС нужнее.