Александр Усовский - Антинюрнберг. Неосужденные...

КОММЕНТАРИИ ИЗЛИШНИ…

В мае 1933 г. Гитлер — вождь нищей, обескровленной страны. Он планирует возродить ее — своими, весьма специфическими, методами.

Но понимает, что это возрождение рано или поздно натолкнется на противодействие соседей — слишком многим влиятельным лицам в Германии, связанным с заграницей, он собирается прищемить хвост. Следовательно — для того, чтобы это гипотетическое противодействие не смогло свернуть его реформы (силой или угрозой применения силы), ему надо по максимуму уравнять шансы.

Для подобного уравнивания подойдут оба варианта — и план Макдональда, и полное разоружение. Причем план Макдональда предпочтительнее — в этом случае Германия получала бы гарантии своей безопасности, выраженные не в бумажных пактах, а в реальном «железе». Гитлер понимает, что его «разоруженческая» инициатива — не более чем благое пожелание, и всерьез на нее не надеется. На заседании германского правительства 12 мая 1933 г. он говорит: "Вопрос вооружения не будет разрешен за столом конференции. Нет примеров в истории, чтобы победитель предоставил оружие побежденному в результате переговоров. Не отвечало бы интересам Германии еще больше снизить и без того недостаточный уровень имеющегося у нее вооружения, даже если бы наши оппоненты со своей стороны выразили готовность провести частичное разоружение…"

Осенью 1933 г. в результате переговоров между США, Англией и Францией был выработан новый проект конвенции о разоружении. Он предусматривал, что ликвидация тяжелой французской артиллерии будет начата не ранее, чем через четыре года после его подписания, французская армия останется в прежнем количестве, замены 155-мм гаубиц на 105-мм не будет, Франция оставит за собой право на любое количество боевых самолетов. Для Германии вводился четырехлетний "испытательный период", на протяжении которого Германии разрешалось вдвое увеличить количество имеющейся у нее артиллерии (до 566 стволов) и вдвое увеличить численность рейхсвера — до двухсот тысяч штыков и сабель; ни тяжелой артиллерии, ни танков, ни авиации ей по-прежнему иметь не разрешалось.

Иными словами, страны Антанты отреклись от подписанного ими в 1919 г. в Версале мирного договора — отказавшись от выполнения его пятой части. Более того, они отказались от ими же подписанной в декабре 1939 г. декларации о предоставлении Германии равноправия в области вооружения "в рамках системы безопасности, одинаковой для всех стран".

Страны Антанты отказались разоружиться — более того, они отказали Германии в праве на собственную оборону, которое ранее согласились считать незыблемым условием дальнейшего сосуществования. Сложилась уникальная правовая коллизия — одну из сторон договора ее контрагенты принуждают выполнять этот договор скрупулезно и досконально, сами же освобождают себя от соблюдения его условий!

Если это не вероломство — то тогда что вероломство?

14 октября германское правительство заявило об уходе с Конференции по разоружению. 19 октября Германия заявила о выходе из Лиги Наций. Германский народ более не видел необходимости вести переговоры с людьми, не держащими своего слова, и с возглавляемыми ими государствами.

С этого момента Гитлер решает начать вооружение Германии, решительно освобождаясь от условий Версальского договора, бывшего, по словам немецкого историка Э. Трельча, "воплощением садистски-ядовитой ненависти французов, фарисейски-капиталистического духа англичан и глубокого равнодушия американцев".

Все смотрели не дальше своего носа и кармана. Никому не было дела до народа Германии (как сегодня никому нет дела до народов Ирака, Афганистана и Палестины). А Гитлеру — было.

На этом этапе еще можно было предотвратить Вторую мировую войну.

Почему этого не сделали?

НО ЭТО НИКОМУ НЕ БЫЛО НУЖНО! НЕ ПОВТОРЯЕМ ЛИ МЫ ТУ ЖЕ ОШИБКУ?

Никто не думал, что Германия оправится. Еще меньше все ожидали, что безразличие будет так дорого стоить ВСЕМ.

Прежде, чем мы начнем разговор о событиях 1938–1939 гг. — имеет смысл вернуться немного назад, в май 1935 г.

Что представляла собою Германия в это время — с чисто военной точки зрения? Практически ничего существенного — указ Гитлера о создании вермахта только-только подписан, стотысячный рейхсвер начинает потихоньку увеличиваться, принимая первых, после 1918 г., рекрутов, но по-прежнему не имеет ни тяжелой артиллерии, ни танков, ни самолетов. То есть никаких серьезных опасений вызвать он не может ни у Чехословакии, ни у Польши — и уж тем более у Франции.

Тем не менее — 2 мая 1935 г. французы подписывают с СССР договор о взаимной помощи, направленный против Германии. Через две недели в Праге подписывается Договор о взаимопомощи между СССР и Чехословакией (хотя между этими двумя государствами на момент заключения военного союза НЕТ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ) — дополняющий советско-французский ВОЕННЫЙ пакт. Еще раз подчеркну — ВОЕННЫЙ.

То есть с момента ратификации этих договоров всеми тремя сторонами (а именно — с 27 февраля 1936 г., когда его ратифицировал французский парламент) против Германии создается военная коалиция — многократно превосходящая ее по всем статьям.

Правда, эта коалиция оказалась мертворожденной — уже в июне 1835 г. Великобритания подписывает с Германией военно-морское соглашение (нарушающее, кстати, уже практически недействующий Версальский договор), а Польша в это же время уведомляет Париж, что ни под каким видом она советские войска к германским границам не пропустит.

Тем не менее — будем помнить, что Чехословакия еще в 1935 г. объявила себя бескомпромиссным и принципиальным противником Третьего рейха. Как вы думаете, как к этому государству после этого мог относиться Адольф Гитлер и его товарищи по партии?

Как известно, в октябре 1938 г. страны-создатели Чехословакии — Франция и Великобритания — на конференции в Мюнхене признали, что в 1919 г. несколько погорячились, нарезав своему «детищу» излишне много территорий с преобладающим немецким населением. И, признав эту свою ошибку, тут же ее исправили, согласившись с переходом под юрисдикцию Берлина Судетской области.

В принципе все стоны послевоенной антинемецкой пропаганды о том, что Чехословакию в Мюнхен не пригласили, более того, там ее предали и продали — есть пустое сотрясение воздуха. В данном случае эта страна была не субъектом, а объектом политики, причем вполне объективно — ибо речь шла именно об ОШИБКЕ разработчиков условий Версальского договора, когда никаких международно признанных границ Чехословакии вообще де-юре не существовало. Те, кто эту ошибку совершил — ее же и исправили; а то, что при этом консультироваться с паном Бенешем и Даладье, и Чемберлен посчитали излишним — лежит на их совести, никаких процессуальных нарушений международного права они этим НЕприглашением не совершали.