Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

Высказывание Вайцзеккера (Prozeß, IV, S. 318).

Упомянута дополнительно по просьбе Советского правительст­ва от 25 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr. 284, S. 247, ср. выше прим. 136) и согласие на это статс-секретаря от 27 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr. 353, S. 297).

Той же цели, возможно, призвано было послужить и телеграф­ное обращение Гитлера, которое должно было дойти до Риббентропа еще во время этих переговоров, но которое он так и не получил. Соглас­но обращению, он, Гитлер, «очень приветствовал бы, если бы в рамках теперешних согласований было заявлено, что после достижения между Германией и Россией договоренности по проблемам Восточной Европы соответствующие территории можно было бы рассматривать как входя­щие исключительно в сферы интересов двух стран» (ADAP, D, VII, Nr. 206, S. 185).

Начало этому было положено — что представляется весьма симп­томатичным, если учесть желание Гитлера втянуть СССР в войну с за­падными державами на стороне рейха, — точно 3 сентября 1939 г., в день объявления Англией и Францией войны Германии. В соответствии с указанием, полученным Шуленбургом вечером 3 сентября, посол, как свидетельствует присутствовавший при сем в качестве переводчика со­ветник посольства Хильгер, «настоятельно рекомендовал Советскому правительству сделать выводы из секретного дополнительного прото­кола и двинуть Красную Армию против находящихся в советской сфере интересов польских вооруженных сил». Согласно наблюдению Хильге­ра, Сталин, «осторожный, как всегда... не дал склонить себя к поспеш­ным действиям. 10 сентября Молотов заявил графу Шуленбургу, что Красной Армии потребуется для подготовки еще две-три недели. Но уже 16 сентября, в день, когда польское правительство покинуло стра­ну. .. Молотов сообщил, что Сталин примет посла «еще сегодня ночью» и объявит ему «день и час выступления советских войск»... 17 сентября в два часа ночи граф Шуленбург, германский военный атташе генерал Кёстринг и я были приглашены к Сталину; Сталин сообщил нам, что Красная Армия в шесть часов утра перейдет советскую границу на всем фронте от Полоцка до Каменец-Подольска, и попросил соответствую­щим образом проинформировать об этом компетентные германские военные органы. Военный атташе в смущении дал понять, что в считанные часы... невозможно своевременно поставить в известность... германские войска... Ворошилов, однако, отверг все возражения Кестринга замечанием, что немцы... легко справятся и с этой ситуацией» (Hilger. Wir, S. 294f.).

Тексты приведенных здесь высказываний, предписаний и теле­грамм см. в: ADAP, D, VII, Nr. 567, S. 450f.; ADAP, D, VIII, Nr. 2, S. 2; Nr. 5, S. 3f.; Nr. 34, S. 26f.; Nr. 37, S. 28; Nr. 39, S. 29; Nr. 46, S. 34f.; Nr. 59, S. 44; Nr. 63, S. 47; Nr. 70, S. 53f.; Nr. 78, S. 60; Nr. 80, S. 62.

Hilger. Wir, S. 294.

Черчилль в своей речи по радио 1 октября 1939 г. приветствовал продвижение советских войск (к линии Керзона) как разумное ограж­дение СССР от нацистской угрозы (W. Churchill Der Zweite Weltkrieg. 1,2. Stuttgart, 1954, S. 63).

10 сентября 1939 г. Молотов ответил на настояния германского посла заявлением о том, «что Советское правительство полностью оше­ломлено неожиданно быстрыми немецкими военными успехами. Крас­ная Армия, согласно нашему первому сообщению, рассчитывала на несколько недель, которые были ужаты до нескольких дней. Поэтому советские военные оказались в трудном положении...» (Шуленбург — в министерство иностранных дел. — Цит. по: ADAP, D, VIII, Nr. 46, S. 35).

В обоснование своего отказа от районов Польши, отнесенных в секретном дополнительном протоколе к сфере интересов СССР, в об­мен на Литву Сталин на переговорах 28 сентября 1939 г. заявил Риб­бентропу, «что разделение территории с чисто польским населением представляется ему сомнительным шагом. История, по его словам, по­казала, что польское население постоянно стремится к объединению. Поэтому расчленение польского населения легко приведет к возникно­вению очагов волнений...» Тем самым, как заметил Риббентроп, «Рос­сия... освобождена от польской проблемы» (Риббентроп через статс-секретаря — Гитлеру, Москва, 28 сентября 1939 г. — Цит. по: ADAP. D, VIII, Nr. 152, S. 124f.).

Наряду с окончательным определением «границы между дву­сторонними имперскими интересами» (статьи I и II) и непризнанием прав «третьих держав» (статья II) договор в статье III передал «необхо­димое государственное переустройство» на этих территориях в руки со­ответствующего правительства. См.: ADAP, D, VIII, Nr. 157, S. 127f. Тем самым Германия определенно сделала первый шаг на пути «боль­шевизации» Восточной Европы.

См. запись Риббентропа от 24 июня 1940 г., в которой он рекон­струировал директиву Гитлера от 22 августа 1939 г. в отношении Юго-Восточной Европы (ADAP, D, X, Nr. 10, S. 10).

Gaus. Eidesstattliche Versicherung, Prozeß, X, S. 297.

Kordt. Wahn, S. 178f.

См. выше, прим. 1152.

ADAP, D, VII, Nr. 567, S. 450/

ADAP, D, VIII, Nr. 5, S. 4.

См. документацию Бориса Мейснера «Коммунистический за­хват власти в Балтийских государствах» (VfZ, 1954, Nr. 2, S. 95-114), а также библиографию в книге: Loeber. Selektion. Но исчерпывающей картины эти материалы не дают. Весь комплекс вопросов настоятельно требует нового основательного исследования с привлечением совет­ских и прибалтийских источников и документов того периода.

Несомненно то, что между поворотом Гитлера к России после победы над Францией и советским продвижением в Прибалтике и Бес­сарабии существовала осознаваемая обеими сторонами взаимосвязь (от своих мыслей покорить Россию еще летом 1940 г. Гитлер отказался только во второй половине июля. См .'.Albert Seaton. Der russisch­deutsche Krieg 1941-1945. Hrg . Andreas Hilgrüber, S. 24; Generaloberst Halder. Kriegstagebuch, II, S. 32,49). Чтобы сделать убедительным свой поворот на Восток в момент эскалации военных действий против Анг­лии, Гитлер сознательно использовал неверную интерпретацию допол­нительного секретного протокола, особенно в отношении Бессарабии. Образ мыслей окружения Гитлера отражал Геббельс, записавший 7 июля, что Россия пользуется «...моментом. Возможно, позже нам нужно будет выступить против Советов». А четыре дня спустя Геббельс писал: «Россия, до того как захлопнутся ворота, пытается урвать как можно больше. Мы должны быть начеку».

Дашичев. Пакт..., 1,с. 3.

См. изложение Риббентропа, согласно которому Сталин напом­нил о Гитлере «в подчеркнуто дружественных словах» (London, S. 182), а также отмеченный богатством фантазии, но далекий от реальности рассказ Клейста ( Kleist . Tragödie, S. 72ff.; ders., Hitler, S. 59).