Ирина Карацуба - Выбирая свою историю.Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов

Существование СССР в прежнем унитарном виде оказалось под вопросом. Для преодоления экономического кризиса и радикальной перестройки «советской федерации» необходимы были решительные действия союзных властей. Но Горбачев избрал уклончивую и потому обреченную на неудачу политику «центризма».

Самоубийство «центра»

На исходе 1987 года Михаил Горбачев предпринял попытку обновить партийный идеологический арсенал доктриной «общечеловеческих ценностей». Первоначально это средство предназначалось «для на­ружного употребления». К числу «общечеловеческих» были отнесены задачи поддержания мира, разоружение и предотвращение экологи­ческой катастрофы.

Однако постепенно под давлением журнальной публицистики и более радикальных соратников в ЦК Горбачев начал включать в чис­ло «общечеловеческих ценностей» права человека, идеал правового государства и даже основные элементы «западной» модели политиче­ской демократии, например, разделение властей.

В связи с этим у Горбачева обнаружились критики как «слева», так и «справа». Причем термины эти приобрели совершенно несвой­ственное им прежде и ныне утраченное значение. «Левыми» называ­лись противники Горбачева, упрекавшие его в непоследовательности и медлительности. Лидером этого направления осенью 1987 года стал Борис Ельцин, выступивший в октябре на пленуме ЦК с резкой кри­тикой консерваторов в ЦК.

«Справа» на Горбачева вели наступление ортодоксальные комму­нисты. Манифестом этого направления стала статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», опубликованная 13 марта 1988 в газете «Советская Россия». Автор — дотоле никому не известный пре­подаватель одного из ленинградских институтов — осуждала руковод­ство партии за отказ от принципов классовой борьбы и сталинских ме­тодов «социалистического строительства». Статья была воспринята как «установка» ЦК и перепечатана во всех областных партийных газетах, что вызвало немалое смущение умов. Публикация случилась в момент отъезда Горбачева в очередное зарубежное турне. На заседании полит­бюро сразу после его возвращения Лигачев, поддержанный Громыко и Воротниковым, защищал сочинение Андреевой как «образец партий­ной публицистики». Большинство политбюро вслед за Горбачевым осудило «антиперестроечный манифест» и поручил А.Н. Яковлеву подготовить ответ. 5 апреля в «Правде» была опубликована редакци­онная статья «Принципы перестройки: революционность мышления и действия», где Андреевой была дана резкая отповедь. «Демократы» вздохнули с облегчением. Сам же Горбачев заговорил, что перестрой­ке угрожают две опасности: ельцинский «авангардизм» слева и стали­нистский консерватизм — справа. Между этими Сциллой и Харибдой Горбачев пытался проводить линию «центризма».

Основные контуры политической реформы были намечены на XIX Всесоюзной партконференции, проходившей в Москве с 28 июня по 1 июля 1988 года. Горбачев не позволил консерваторам свернуть раз­говор на частные усовершенствования хозяйственного механизма. Конференция провозгласила целью политических реформ построение в СССР «правового государства», для чего предполагалось прежде всего лишить партийные органы хозяйственно-распорядительных функций, передав их советам, обновленным в соответствии с принципами парла­ментаризма. Согласие партийной номенклатуры на передачу власти со­ветам было куплено оговоркой о совмещении постов председателя сове­та и партийного комитета соответствующего уровня. Планировалась и реформа «советского федерализма», «расширение прав союзных рес­публик и автономных образований путем разграничения компетенции Союза СССР и советских республик, децентрализации, передачи на ме­ста ряда управленческих функций». В качестве ближайшего конкрет­ного шага в реализации этой программы предстояло собрать Съезд на­родных депутатов СССР в составе 2250 человек. Причем две трети его состава должны были избираться непосредственно гражданами «на аль­тернативной основе», а треть — «общественными организациями».

На конференции «левые» и «правые» вступили в лобовую кон­фронтацию. На заседании, которое транслировалось (небывалое нов­шество) в прямом эфире, лицом к лицу столкнулись Борис Ельцин и Егор Лигачев. Ельцин резко выступил против камуфляжного «совме­щения постов», требовал ввести возрастной предел для членов Полит­бюро и утверждал, что «если бы на месте товарища Лигачева был ка­кой-то другой человек, то перестройка пошла бы быстрее». Непово­ротливый Лигачев только и мог ответить: «Борис, ты не прав!» Тем не менее Ельцин принес повинную за чрезмерно острое выступление на октябрьском пленуме и просил о «политической реабилитации». Лиде­ры правых и левых были одинаково унижены, а решения конферен­ции, казалось, укрепили позиции Горбачева в борьбе с наметившими­ся крайностями политического спектра.

Но настроение страны быстро менялось ввиду хронического от­сутствия стирального порошка и под влиянием либеральной публици­стики, которая в тот период оказалась талантливее как коммунисти­ческой, так и националистической. Авторитет КПСС неудержимо па­дал. «Первые лица» советско-партийной номенклатуры проигрывали на всех альтернативных выборах. Неизменно поддержку получали те лидеры, которых номенклатура хотела «утопить». Опальный Борис Ельцин получил в Москве 89,4% голосов. Молодежь шла на выборы под лозунгом «Борис, ты прав!».

Не оправдали надежд консерваторов назначенцы на съезд от «об­щественных организаций». От КПСС, ВЛКСМ и Комитета советских женщин действительно были избраны в основном консерваторы. Од­нако сотрудники исследовательских институтов Академии наук под­няли форменный бунт и не позволили Президиуму Академии сформи­ровать депутацию по своему вкусу, а в публичной полемике победу одержали «демократы». От Академии были избраны недавний поли­тический ссыльный Андрей Сахаров, Николай Шмелев, Александр Яковлев, Геннадий Лисичкин и Юрий Карякин, составившие на съез­де ядро радикальной оппозиции.

В начале работы съезда, длившегося с 25 мая по 9 июня 1989 го­да, тон задавало послушное воле начальства большинство провинци­альных делегатов. Горбачев был избран Председателем Верховного совета. Съезд провозгласил, что принимает на себя всю полноту влас­ти в стране, а, чтобы никто особенно не обольщался относительно природы этой власти, избранный заместителем Горбачева А.И. Лукь­янов предупредил: «Тот, кто под лозунгом "Вся власть Советам!" под­разумевает власть без партийного руководства, сознательно тянет нас на семь десятилетий назад».

Однако при избрании членов Верховного совета, который отныне должен был стать профессиональным постоянно действующим орга­ном, а не собираться, как в советские времена, на три дня в год для «штемпелирования» партийных директив, случился скандал. Аппа­ратчики подготовили списки загодя, и Горбачев искусно пресекал все попытки «демократов» развернуть о них дискуссию. Но на третий день работы съезда «демократы» взбунтовались: ректор Московского историко-архивного института Юрий Афанасьев публично обвинил Гор­бачева в том, что он, опираясь на «агресивно-послушное большинст­во» съезда, формирует «сталинско-брежневский» Верховный совет.