Александр Оришев - В августе 1941-го

Народы Ирана! Наступил конец захватническим проискам Гитлера в Иране в отношении народов СССР.

Красная Армия — друг иранского народа — временно пришла в Иран согласно договору 1921 г. Советский Союз и Великобритания действуют совместно и уничтожают фашистскую опасность и угрозу в отношении Ирана и СССР.

Смерть гитлеровским шпионам, занятым подготовкой фашистского государственного переворота в Иране!

Да здравствует дружба Советского Союза с Ираном!

В некоторых городах красноармейцев встречали как освободителей. 2 сентября 1941 г. газета «Известия» писала: «Дети и старики, мужчины и женщины толпами выходят на дороги, стоят на улицах сел и городов, приветливо машут руками, папахами. Бойцов Красной Армии население Ирана встречает как друзей» [390] Известия. 2 сентября 1941 г. С. 3. .

В Тебризе, к примеру, советским войскам вообще был оказан радушный прием: выстроившиеся вдоль улиц жители города радостно приветствовали части Красной Армии [391] ЦМВС. Ф. 3. Ед. хр. 3/28095. Л. 5. . И даже красовавшаяся на некоторых домах фашистская символика не портила впечатления.

Подобная картина наблюдалась и в Мешхеде — третьем по величине городе Ирана. Мешхед пользовался заслуженной славой, он был местом паломничества мусульман-шиитов, так как здесь находится гробница имама Резы. Здесь было довольно много выходцев из России. Судьба занесла их в Иран в далеком 1919 г. Бывшие участники Белого движения поселились в этом городе в надежде, что когда-нибудь власть в России сменится и они смогут вернуться на Родину. Сейчас они работали швейцарами, официантами в ресторанах, подметалами и вышибалами в чайханах, извозчиками, парикмахерами. Многие из них уже жалели о том, что покинули Родину, вспоминали свою молодость, родных, которые остались в России. Бывшие белые офицеры рассказывали, как обращались в советское посольство в Тегеране с просьбой вернуться на Родину. Ответ был один для всех — мы вам дадим визы возвратиться домой, но вас сразу отправят искупать свою вину в Сибирь, но Сибирь — край суровый и жестокий, оттуда не все возвращаются живыми. Были и такие, которые смотрели на советские войска с ненавистью и злобой. Для них солдаты Красной Армии были врагами даже сейчас, когда над общей Родиной нависла смертельная опасность. И все же их было меньшинство.

В Мешхеде пользовалась влиянием армянская община. Многие проживавшие в нем армяне изъявили желание добровольно вступить в Красную Армию и отправиться на советско-германский фронт [392] ЦАМО. Ф. 447. Разведсводка № 0049 штаба армии к 17 октября 1941 г. Оп. 10181. Д. 6. Л. 8. . «Бедняцкие слои населения г. Мешхеда открыто в групповых беседах выражают свои симпатии Советскому Союзу и Красной Армии», — сообщалось в одном из донесений советской разведки [393] ЦАМО. Ф. 447. Разведсводка № 4 опергруппы разведывательного отряда штаба армии к 25 сентября 1941 г. Оп. 10181. Д. 6а. Л. 95. .

Что касается зажиточных слоев, то у них не было единого мнения в оценке августовских событий, В разведсводке № 0058 штаба 53-й Отдельной среднеазиатской армии отмечалось: «Крупное купечество в Мешхеде, настроенное против Советского Союза, разделилось надвое и одна часть ведет агитацию за поддержку Германии, а вторая за поддержку Англии» (так в документе. — А. О. ) [394] ЦАМО. Ф. 447. Оп. 10181. Д. 6. Л. 18. . «По поведению и настроениям иранское население можно разделить на две группы. Одна из них — рабочие и беднейшие слои симпатизируют Красной Армии, другая — торговцы, чиновники и полиция частью симпатизируют Англии, частью Германии», — указывалось в другом донесении [395] ЦАМО. Ф. 447.Разведсводка Гассан-Кулийского оперативного пункта на 25 сентября 1941 г. Оп. 10181. Д. 6а. Л. 105. .

Характерно, что в том же документе отмечалось благожелательное отношение к советским войскам национальных меньшинств, и в первую очередь их средних слоев. Более того, говорилось о некоторых негативных последствиях подобной реакции: «Беднейшая часть туркменского населения считает, что с приходом Красной Армии будет установлена Советская власть, но не понимает политики Советской власти. Самочинно разбирает хлеб из государственных складов, скот и расправляется с населением нефарсидской национальности. Все это может способствовать развитию грабежей и даже организации мелких бандитских групп, особенно среди туркменского населения» [396] ЦАМО. Ф. 447. Оп. 10181. Д. 6а. Л. 107. .

М. Дж. Багиров в шифрограмме И. Сталину таким образом обрисовал сложившуюся ситуацию: «По мере продвижения наших частей возникают вопросы, на которые прошу ваших указаний. Во-первых, появление наших частей на территории Ирана население, как правило, встречает с большим воодушевлением, но в то же время местные власти разбегаются. Наши же части не оставляют в крупных населенных пунктах своих представителей, которые обеспечивали бы порядок и нормальную жизнь. В результате имеют место факты: торговцы закрывают лавки, оставляя население без предметов первой необходимости. Во-вторых, за последнее время иранские власти усиленно вооружали кулачество и верхушки кочевых племен, а наши части, проходя через эти места, не производят изъятия оружия. Тем самым создается возможность организации всяких вооруженных выступлений в тылу наших частей. В-третьих, в связи с быстрым продвижением наших частей, военным работникам не удается как следует вести разъяснительную работу среди населения» [397] Гасанлы Дж. П. Указ. соч. С. 20. .

Интересные воспоминания на этот счет оставил М. И. Казаков: «Различные слои населения Хоросанской и Горганской провинций реагировали на наш приход по-разному. Но если говорить о народе в целом, то он отнесся к вступлению советских войск спокойно, не ожидая и не видя в этом ничего для себя плохого. Разговаривая с простыми иранцами, мы убедились, что здесь правильно понимают наши цели. Правда, некоторая часть трудового населения — рабочие фабрик и сельскохозяйственные рабочие — ждала от нашего прихода значительно большего: они надеялись на ликвидацию эксплуататорских классов Ирана. Кое-где рабочие прямо спрашивали наших офицеров:

— Можно ли прогнать хозяина и взять дело в свои руки?

А бедняки-крестьяне ставили вопрос еще более категорично:

— Когда можно начать делить земли помещиков?» [398] Казаков М. И. Указ. соч. С. 73.

О том, что в Иране отдельные слои ждали от Красной Армии большего, а именно установления советской власти, говорили следующие высказывания среди местного населения:

«Мы не допустим ухода Красной Армии из Иранского Азербайджана, если уедете, и мы уйдем с Вами в Советский Союз»;

«Мы Красную Армию более двадцати лет ждем. Дождались, и дальше затягивать нечего. Даешь Советскую власть» [399] Гасанлы Дж. П. Указ. соч. С. 30–31. .