Жан Флори - Идеология меча. Предистория рыцарства

6) Не будь чрезмерно справедлив.

7) Помни, что ты христианин.

Выполняя эти семь правил, можно заниматься житейскими делами и при этом угождать Богу. Автор настаивает: «Si vis ergo perfectus esse miles Dei inter milites saeculi, tene firmiter quod diximus breviter » (Итак, если ты желаешь быть совершенным воином Бога среди мирских воинов, твердо придерживайся того, что мы вкратце изложили). [125] Ibid., col. 930.

Здесь хорошо видно, что milites saeculi – это миряне, ведущие какую-то деятельность в обществе, в частности, те, кто управляет, руководит, несет государственную службу. Но у этих milites saeculi, в число которых входит и dux Регинон, могут быть подчиненные, здесь – солдаты (milites). Именно этот частный аспект нас теперь интересует.

Действительно, Фульгенций возвращается к каждому правилу, давая ему развернутое толкование, и несколько раз обыгрывает слово miles, в частности, при формулировании двух первых правил.

– Правило первое: полностью воздавай должное Богу, который дарует благодать. В этом Фульгенций проявляет себя как истинный ученик Августина. Следовательно, miles Dei, которым хочет быть miles saeculi Регинон, вождь milites, должен будет избегать всякого тщеславия и приписывать победу не собственному мечу, но Богу. После победы ему следует избегать такой опасности, как грабеж. [126] Ibid., col. 932–933.

– Правило второе: да будет жизнь твоя зерцалом [127] Vita tua sit militum speculum. Ibid., col. 932, 5. , чтобы все milites могли тебе подражать. Будь верным, справедливым, милосердным вождем, следуя христианским добродетелям начальствующего. [128] <���…> Proberis et cognoscaris diligere pauperes, gubernare subjectos, indigentibus ministrare <���…> (<���…> Стремись и учись любить бедных, управлять подданными, помогать нуждающимся <���…>) Ibid., col. 933.

Пусть Регинон не смущается: христианская жизнь действительно сходна с жизнью служащего государству и даже с жизнью солдата. Иоанн Креститель, напоминает Фульгенций, не сказал milites: «ite, arma deponite, bellorum fugite certamina, solis orationibus vacantes, imperatoris contemnite» (идите, отложите оружие, бегите сражений воинских, предаваясь лишь молитвам, презрите приказы императора) [129] Ibid., col. 933, 6. , но рекомендовал только довольствоваться своим жалованием и не заниматься вымогательством. И Фульгенций вдруг добавляет в сильнейших выражениях, какие только применялись к milites, если бы словарь VI века был словарем ХII-го: «beatierunt milites, si haec praecepta custodiant» (счастливы будут воины, если блюсти будут эти предписания). Но тут же он прибавляет: «beata respublica, si tales meruaris habere milites; beatus dux, in cujus exercitu tales esse contigerit plurimos» (счастливо государство, если заслужило таковыми воинами располагать; счастлив вождь, в чьем войске таковых (воинов) оказалось большинство). [130] Ibid., col. 934. Таким образом, здесь надо переводить «счастливые», а не «блаженные» или «святые», в противоположность тому, что скажет намного позже Иоанн Солсберийский о milites. См. Johannes Saliberienses. Policratus, VI, 9. На эту тему см. Flori J. La Chevalerie chez Jean de Salisbury / / Revue d'Histoire Ecclesiastique, 77, 1982, p. 35–77. Впрочем, отметим, что Иоанн Солсберийский использует слово sanctus. Для его времени beatus было бы слишком сильным. Во времена же Фульгенция, напротив, это прилагательное еще не обладало своим религиозным значением в полной мере, как хорошо видно здесь

Итак, долг dux – являть образец христианских добродетелей в качестве miles. Каков вождь, таков и miles – так можно было бы передать следующие слова Фульгенция: « Vult itaque dux sapiens ut sit miles quietus, pacificus et subditus? Sit ipse Justus, misericors, temperatus, et in sua administratione non praesse diligat, sed prodesse» (Итак, мудрый вождь желает, чтобы воин был спокойным, миролюбивым и послушным? Пусть сам будет справедливым, милосердным, умеренным и в управлении, стремится не первенствовать, но помогать). [131] Ibid, col 934

Таким образом, Фульгенций Руспийский, не переставая подчеркивать заслуги militia Dei (миссия которой тем более высока, что враг, с которым она борется, невидим и хитер), тем не менее признает реальное достоинство тех, кто служит в миру, и даже оружием, как milites, ответственность которых особо высока, если они имеют высокий ранг и служат примером, «центром внимания», так сказать. Можно быть miles Dei и не покидая рядов militia saeculi ради вступления в milites Dei. Таким кажется нам в сжатой и парадоксальной форме смысл послания к Регинону. Однако, как можно видеть, слова становятся все двусмысленней, и автору приходится слегка ими жонглировать, чтобы выражение militia Dei (клир) не поглотило полностью понятие miles Dei (слуга или солдат Бога, т. е. христианин).

Дело идет к разделению общества по ordines (сословиям) в зависимости от достоинства, где milites saeculi в смысле «миряне» и, в частности, milites в смысле «солдаты» займут подчиненное по своей природе место.

В начале VII века испанский епископ Исидор Севильский пишет свои знаменитые книги «Сентенции» и «Этимологии». Эти два произведения оказали глубокое влияние на всех церковных писателей средневековья, очень часто цитировавших их [132] Исидор Севильский – несомненно, один из авторов, которые через посредство компиляций оказали глубочайшее влияние на средневековый Запад . А ведь они излагали идеологию откровенного неравенства, закрепляя за каждой категорией определенные функции, обязанности, свойственные только ей. Исидор видит в христианском обществе иерархию, угодную Богу, даже если она не исключает возможности для раба иметь в глазах Бога большую ценность по сравнению со свободным человеком. На вершине этой земной иерархии стоит король, играющий очень значительную роль в самом функционировании церкви: ведь на него возложена задача не только защищать, но и устанавливать церковную дисциплину и христианскую мораль. В этом и состоит, по мнению испанского епископа, главное оправдание светских властей, которые сами по себе не имеют права на существование. «Эти власти, – говорит он, – не были бы необходимы, если бы не принуждали к повиновению страхом, когда священники бессильны добиться этого словом… когда члены церкви посягают на веру и на дисциплину, на них обрушивается суровость государей» [133] Isidore de Seville Ibid, col 723–724 Мы цитируем перевод Аркийера Arquiller Н X L Augustisme politique Paris, 1955 (2-e ed),p 142 . Таким образом, король несет величайшую ответственность перед Богом. Священники его наставляют, а его обязанность – заставлять выполнять их указания. Он обладает силой, но не властью. Здесь можно узнать геласианское учение, различающее в мире две власти: священную власть прелатов и королевскую власть [134] <> Auctontas sacra pontificum et regalis potestas Gelase, P L 59, col 42 , причем первая выше второй – ведь на Страшном суде прелаты будут нести ответ и за самих королей. Таким образом, Исидор берет геласианскую доктрину и пользуется ею, чтобы переложить на королей ответственность, которая по Геласию лежала на прелатах: «Пусть же светские государи знают, что Бог потребует от них отчета в отношении церкви, доверенной Богом их покровительству» [135] Isidore de Seville Sententiae III, 51, P L 83, col 723–724, перевод Аркийера, op at, p 93 О союзе церкви и вестготских королей во времена Исидора см Dom Sejourne Saint Isidore de Seville Paris, 1929, p 258261 . Здесь явственно выражена функция клира как руководителя общества через посредство карающей – как бы мы сказали сегодня, полицейской – власти королей. Тем самым Исидор Севильский становится проводником идей, уже очень отчетливо развитых несколькими годами раньше папой Григорием Великим. Последний имел немало случаев уточнить, как церковь может осуществлять свою миссию руководства обществом: в самом деле, для него задача императора – служить церкви. При этом он сравнивает императора с носорогом: надменный и суровый, когда был безбожником, теперь он зрит себя укрощенным, взнузданным уздой веры. Это на его власть возложена забота оберегать мир и веру с превеликим тщанием [136] Gregoire le Grand. Moralia 31, 46 P L 76, col 613 . Поэтому выполнение своих функций может побуждать королей применять вооруженные санкции к осквернителям веры: насильникам, прелюбодеям, ворам и ко всем, чье поведение идет вразрез с христианской моралью. [137] Gregoire le Grand. Lettre a Brunehaut, Registrum VIII, 4, цит. по Pacaut M La teocratie, l'Eglise et le Pouvoir аи Моуеп Age Paris, 1957, p 230