Абрам Иойрыш - А-бомба

Знали ли правительства США и Англии о действительном положении дел? Известно ли было, какие работы по созданию атомной бомбы проводятся в Германии? Ведь там остались талантливые ученые.

Выяснить эти вопросы было поручено военным разведкам США и Англии. Поручение оказалось довольно сложным. Все заключения приходилось делать на основании побочных сведений. Военная разведка США создала специальную миссию «Алсос», которая высадилась в Европе вместе с наступающей армией. Миссией руководили полковник Борис Пуш, сын митрополита русской православной церкви в Сан-Франциско, и физик Гоудсмит.

Вылетая из Вашингтона в Лондон, Гоудсмит хорошо знал о тревожных мыслях, все еще возникавших у руководителей американской» «атомного проекта», когда они пытались пред ставить себе рубежи, достигнутые или, быть может, уже пройденные немцами в работе над атомным оружием.

«…Вам предстоит разгадать тайну немецкого исследования урана, тайну, спрятанную где-то в Германии и под черепами ученых третьего рейха.» говорил Гоудсмит на инструктаже разведгруппы «Алсос» накануне высадки англо-американского десанта в Нормандии. При этом Гоудсмит выразительно постучал по своей лысой голове. «Но, — он предостерегающе поднял указательный палец, — нам нужны будут не скальпы с голов нацистских атомников, а их головы, мыслящие, целеустремленные, пригодные для использования в атомном проекте у. нас в Соединенных Штатах».

В подчинении у офицеров миссии «Алсос» не было солдат. Они не участвовали в боевых операциях, однако всегда держались поближе к передовым частям, особенно к ведущим бои за промышленные центры или в местах, где располагались немецкие научные учреждения.

Офицеры миссии «Алсос» появлялись в захваченных районах вслед за передовыми американскими частями, и первое, что они делали, — набирали воду из всех естественных водоемов в бутылки, тщательно их запечатывали, приклеивали этикетки с точным указанием места взятия пробы и срочно их куда-то отправляли. Воду из водоемов брали для проверки на радиоактивность. Когда на занятой территории оказывалось какое-либо научное учреждение, офицеры миссии прежде всего стремились добыть списки его сотрудников. Задачей группы был сбор информации, поиски и захват документов, оборудования, материалов и персонала, имевшего отношение к германскому Урановому проекту. Миссия была обеспечена подробными и точными сведениями о лабораториях и заводах Германии, которые могли быть привлечены к участию в атомном проекте. В ее распоряжении находились досье на всех крупных европейских ученых.

Когда американские войска заняли Страсбург, разведчики «Алсоса» бросились в здание Физического института, руководимого Вайцзеккером. Они обнаружили много документов, которые свидетельствовали о том, что Германия вела работы в области атомной энергии. Вместе с документами американцы захватили четырех физиков и отправили их в местную тюрьму. В последующие дни были арестованы еще несколько ученых, в том числе восемь физиков, работавших в Физическом и Химическом институтах Общества кайзера Вильгельма. «Охотились» не только за выдающимися учеными-физиками. В США были переправлены немецкие инженеры и техники — специалисты по вооружению.

После захвата в Страсбургском университете группы немецких ученых (61 человек) миссия «Алсос» установила, что секретные германские лаборатории, связанные с осуществлением Уранового проекта, сосредоточены к югу от Штутгарта, возле городка Хейсинген. В Вашингтоне схватились за голову. Знать бы об этом, когда дипломаты определяли границы оккупационных зон: Хейсинген оказался почти в центре территории, которую должны были занять французы!

«Я вынужден был пойти на довольно рискованную операцию, которая получила потом название «Обман», — пишет генерал Гровс. — По плану американская ударная группа должна была двинуться наперерез передовым французским подразделениям, раньше их выйти в район Хейсингена и удерживать его до тех пор, пока нужные люди будут захвачены и допрошены, письменные материалы разысканы, а оборудование уничтожено».

Ворвавшись в Хейсинген и Тайльфинген раньше французов, американцы интернировали виднейших немецких физиков — О. Гана, М. Лауэ и К. Вайцзеккера, конфисковали документы, демонтировали экспериментальный урановый реактор в Хайгерлохе и даже взорвали пещеру в скале, где он находился.

В Бремме американцы оконфузились. Они схватили на улице человека, носившего имя Паскуала Йордана. Несмотря на сопротивление, его посадили в самолет и увезли в США. Лишь через несколько месяцев обнаружилась ошибка: это был не прославленный немецкий физик, а лишь его однофамилец, простой портной.

Гровс уточняет задачи миссии: «На этом этапе мы, конечно, беспокоились в основном о том, чтобы информация и ученые не попали к русским». Генерал раскрывает секрет «одной из стратегических бомбардировок Германии». Завод концерна «Ауэргезелыпафт» в Ораниенбурге, который к концу войны наладил производство металлического урана, располагался в «пределах зоны, которую должны были оккупировать русские». Поэтому по инициативе Л. Гровса и согласия Дж. Маршалла и генерала К. Спаатса 13 марта 1945 г. (за несколько дней до занятия Ораниенбурга Советской Армией) завод подвергся налету 612 «летающих крепостей», сбросивших на него 1506 т фугасных и 178 т зажигательных бомб.

Как стало ясно после войны, немецкие ядерные разработки в ближайшие годы не могли привести к созданию транспортируемой атомной бомбы. Хотя в случае затягивания войны нацисты могли создать стационарное взрывное устройство и заготовить большое количество радиоактивных веществ для заражения местности и поражения наступающих армий.

Что же произошло в 1939–1945 гг. в германском Урановом проекте? Что спасло народы Европы от атомной катастрофы? Было ли это делом случая, или немецкие ученые сознательно тормозили и саботировали ядерные разработки, чтобы не дать в руки Гитлера атомное оружие? А может быть, само фашистское руководство не хотело иметь это оружие? После войны высказывались и такие соображения…

В декабре 1938 г. в Берлине Ган и Штрассман произвели эксперимент, в результате которого нейтрон попал в ядро атома урана и вызвал в нем взрыв: ядро развалилось на две части. Этот первый микровзрыв не причинил никаких видимых глазом разрушений, ни одна пылинка не слетела с лабораторных столов ученых, но эхо взрыва, волна за волной, прокатилось над миром, внося изменения в научные теории, расстановку военных и политических сил, личные планы и судьбы людей.

Во всех странах первыми «услышали» и оценили этот взрыв ученые. Подобно тому, как по одной капле воды можно догадаться о существовании океана, физики, сопоставив массу ядра с количеством выделенной при взрыве энергии мысленно увидели гигантский ядерный взрыв сразу после опыта Гана, о котором Вайцзеккер узнал еще до появления статьи в печати. Встреча состоялась в Лейпциге, где работал в то время Гейзенберг. Приезд Вайцзеккера совпал с очередным «вторничным семинаром», но приготовленные ранее вопросы были отставлены. Беседа Гейзенберга и Вайцзеккера затянулась далеко за полночь, и обоим было удивительно, что они раньше не подумали сами о возможности расщепления ядер очень тяжелых элементов при условии получения толчка извне.