Виктор Петров - Колумбы российские

Может быть, заговор какой-то нечистый не допускает этих людей к нему. Какая-то цепь, которая держит и не отпускает его… «Так эту цепь ведь можно и порвать!» — думал он, сидя в своем кабинете и с ожесточением пуская клубы дыма самодельного курева.

Баранов выглянул в окно на залив. Даже в заливе вода бурлила. Над поселком нависли низкие, тяжелые, свинцово-серые тучи, которые почти касались океана на горизонте. Могучие волны, нагоняемые штормом из открытого океана, врывались в залив и яростно бросались на берег, на пристань, на верфи… и дождем брызг рассыпались далеко по поселку.

Посмотрел Баранов на бурное море, и им овладевали сомнения: как может корабль выжить в такой шторм? «Надеюсь, что им удалось укрыться на время шторма в какой-нибудь гавани, — подумал он. — Быть теперь в океане — безумие!»

Во второй половине января 1813 года, когда шторм немного улегся, хотя громадные валы все еще накатывались на берег, в бухте вдруг показалась шлюпка, беспомощно болтавшаяся на волнах. Там находилось несколько человек. С берега на помощь кинулись люди на шлюпках и байдарках и помогли новоприбывшим выбраться на берег.

Ими оказались несколько истощенных и изнуренных матросов с «Невы», сообщивших Баранову, что их корабль погиб 9 января у мыса Эчком, совсем недалеко от Ситки. Когда люди обогрелись и пришли в себя, они рассказали Баранову, что корабль вышел из Охотска под командой лейтенанта Подушкина в прошлом году. На борту был заместитель Баранову, коллежский советник Борноволоков. С самого же начала путешествия погода испортилась, и корабль не дошел до Ситки. Решено было зайти в Воскресенскую гавань и там переждать шторм.

Оттуда «Нева» вышла недавно, под командой штурмана Калинина, а Подушкин остался на берегу. Недалеко от Новоархангельска судно разбилось на камнях в темную ночь 9 января. Погибли много людей и среди них — Борноволоков и сам штурман Калинин. Кроме того, утонули и пассажиры — жена и сын штурмана Неродова. По словам спасшихся, погибли также боцман, штурманский ученик, приказчик компании, 27 промышленных и четыре женщины — жены промышленных.

Судьба снова распорядилась, чтобы Баранов на 67-м году жизни, уже проживший 23 года в американских колониях, оставался на своем посту. Очередной преемник опять не добрался до него!

От тех же спасшихся матросов Баранов узнал, что вышедший из Новоархангельска в июне 1812 года бриг «Александр», под командой штурмана Петрова, нагрузился в Охотске и на обратном пути на Ситку разбился на камнях пятого Курильского острова. К счастью, весь экипаж удалось спасти, но большая часть ценного груза погибла.

Матросы с «Невы» говорили, что часть груза с их корабля могла быть выброшена бурным океаном на берег. Как только погода наладилась и море немного успокоилось, Баранов сразу же отправил людей к мысу Эчком. Он надеялся, что хоть кое-что, заказанное им для церкви, может быть спасено. Он знал, что на «Неве» должны были послать для новой церкви в Новоархангельске особенный иконостас с иконами в серебряных оправах. И действительно, много разных грузов выбросило на берег, большей частью попорченных, но под грудой всего этого добра все же была найдена одна большая икона в тяжелой серебряной оправе, образ архангела Михаила. Баранов был несказанно счастлив. Спасение иконы для него было хорошим знаком, и он решил поместить этот образ в церкви на самом видном месте.

Тем не менее гибель Борноволокова сильно давила на него. Во всем этом он видел перст Божий. Несколько дней задумчиво сидел Баранов в своем кабинете, вспоминая события последних лет… сидел и думал, что, может быть, суждено ему до конца дней своих нести крест свой в Америке, может быть, пора перестать противиться судьбе и воле Божьей и смириться… Только теперь ему вдруг пришла в голову мысль, что напрасно он противился воле Божьей… очевидно, ему было положено безропотно делать свое дело здесь, в Америке…

С этого дня Баранов изменился, стал глубоко религиозным человеком. Имя Бога не сходило с его уст. Что бы ни случилось, он часто говорил: «на то воля Божья», «Бог судил», «все в руках Божьих»! Он стал другим человеком, а главное — к нему вернулись его прежние силы и энергия. Он теперь понял смысл своей жизни и работы.

Прежде всего он совершенно отбросил мысль об уходе на покой, хотя ему и было уже 67 лет. Мало того, решив остаться в Новоархангельске, он послал распоряжение на Кадьяк привезти обратно его детей — Антипатра и Ирину и их воспитателя, бостонца Джонса. Послал письмо Тимофею Тараканову, переселившемуся с молодой женой Марией на Кадьяк, с просьбой немедленно вернуться в Новоархангельск. Баранов снова был полон идей, и для претворения их в жизнь он нуждался в смышленом и расторопном Тараканове.

Пришло время, думал Баранов, выходить Российско-Американской компании на простор, расширять владения и расширять торговлю по всему бассейну Тихого океана. Ему нужны были люди типа Кускова и Тараканова, а главное — нужны корабли, много кораблей. Его верфи не справлялись с этой задачей, и Баранов, совершенно отбросивший чувство апатии, овладевшее было им, с головой ушел в составление планов. Своих кораблей было мало, поэтому он нашел легкий выход из положения. В том же 1813 году Баранов купил два корабля у американского капитана Беннета, пришедшего в Новоархангельск. Большой трехмачтовый корабль получил название «Беринг», а другой, поменьше, — переменил название на «Ильмень».

Капитану Беннету за оба корабля он заплатил мехами — дал двадцать тысяч котиков. А кроме того, ему удалось пополнить свои запасы провизии, купив их у Беннета за 31 тысячу пиастров. Корабли оказались хорошие, с полным вооружением. Большой проблемой, однако, было отсутствие у Баранова опытных штурманов. И опять ему на помощь пришли иностранцы. Он сумел нанять с иностранных кораблей двух шкиперов — англичанина Юнга и американца

Вудсворта, а кроме того, и Беннет остался на своем корабле, теперь носящем название «Беринг». Вудсворту было поручено водить «Ильмень».

Приблизительно в это же время жизнь Баранова сплелась с жизнью двух иностранных авантюристов, которым он доверился и деятельность которых оставила большой след в делах компании. Первым возник португалец дон Хуан Элиот Кастро, кажется, американский гражданин. Никто из приближенных Баранова не знал, как и когда Кастро появился в Новоархангельске. В то время порт становился все более и более оживленным, и в гавани все время находились иностранные корабли. Кастро сумел войти в доверие к Баранову, язык у него был хорошо подвешен, и, видно, Баранов попал под его обаяние. Другой был доктор Шеффер, тот и вовсе впоследствии обошелся компании в кругленькую сумму — около двухсот тысяч рублей. Постарел, видно, Баранов и потерял способность разбираться в людях. От его прежней интуиции не осталось и следа.