Виктор Петров - Колумбы российские

Вдруг кто-то схватил индейца за руку:

— Не надо… взять его в наше селение… — послышался повелительный женский голос. Индеец послушно опустил нож.

Другие индейцы моментально скрутили Тараканову руки и посадили на песок. Удивленный Тимофей посмотрел на свою спасительницу. Он уже мысленно распрощался с жизнью, когда вдруг в последний момент рука с ножом опустилась, и он остался жить. Он посмотрел на молодую индианку и от неожиданности вскрикнул:

— Даша, это ты? Что случилось?

Он узнал девушку. Это была служанка Кузьмичева, которого он недавно видел, когда тот приехал ловить рыбу.

— Почему они напали на меня? Что это значит? — опять спросил он девушку.

Он знал ее хорошо. Удивительно красивая, с несколько суровыми чертами лица девушка работала прислугой у Кузьмичева уже несколько недель, и Тараканов знал, что Кузьмичев жил с ней. Его удивило то уважение и послушание, которое он заметил теперь в обращении индейцев с ней. Они ее слушались, как будто она была дочерью вождя. Тогда она работала простой служанкой, прозванной русскими Дашей. Теперь она выглядела совсем другой. Не было и следа прежней услужливости и покорности в ее манерах. Наоборот, во всем ее поведении виднелась прирожденная привычка властвовать. Это была не служанка Даша, а властная принцесса!

Девушка подошла близко к Тараканову, почти прикасаясь подолом своего кожаного одеяния к его лицу… низко наклонилась и, в упор глядя ему в глаза своими черными, горящими от ненависти глазами, злобно прошептала:

— Все русские убиты… только тебя, собаку, возьмут в селение… будешь там одним из рабов!

Она гордо выпрямилась и свысока посмотрела на пленника.

— Ты здоров, молод и силен… силен, как мул… тебя жаль убивать… ты будешь у нас мулом.

— Но, Даша… я ничего не понимаю… А что случилось с Кузьмичевым, твоим Кузьмичевым?..

Девушка вдруг преобразилась… Она стала похожа на настоящую фурию… Вдруг она пнула Тимофея прямо в лицо настолько сильно, что он повалился на-

бок на землю, затем подошла к нему и яростно плюнула на песок.

— Кузьмичев, вот… от него ничего не осталось… только один плевок… Его голова… — и она выразительно провела ребром ладони по своему горлу, — голова чик-чик… висит на колу.

И, довольная своей речью, девушка неожиданно радостно ухмыльнулась.

— Нет больше форта… сгорел… смотри!

Тараканов с трудом повернулся в направлении леса, за которым был форт, и увидел подымавшиеся там густые клубы дыма.

Девушка коротко что-то приказала индейцам на своем языке, и те бесцеремонно потащили Тимофея к своей большой байдаре, награждая его по дороге пинками и подзатыльниками.

Для Тараканова в индейском селении настали кошмарные дни. Первую ночь он провел привязанным руками и ногами к большому столбу, как бык, которого привели на заклание. Всю ночь он слышал страшные крики двух других пленных — Кочесова и Еглевского, где-то недалеко индейцы изощрялись в мучительных пытках над ними. Эти предсмертные крики иногда заглушались победными звуками десятков барабанов, торжествовавших победу над русскими, пришедшими непрошенными на землю индейцев. Всю ночь Тараканов ожидал подобной участи и для себя.

Утром пришли два свирепо размалеванных индейца, отвязали Тараканова от столба и повели его куда-то. Он был уверен, что его повели на смерть. К его удивлению, индейцы ввели его на широкий двор за изгородью, где уже находилось несколько рабов, занятых чисткой рыбы. Тимофею развязали руки и втолкнули в группу невольников, где его сразу же заставили делать такую же работу. Через несколько Минут там появился вождь племени колошей Скаутлеут со своим племянником Котлеаном. Вместе с ними пришла и индианка Дашка. Только тут Тараканов увидел, как мало русские знали своих соседей-индейцев, — не знали, что Дашка была дочерью Скаутлеута, дочерью большого вождя крупного племени колошей-тлинкитов.

Тараканов угрюмо наблюдал за всем происходящим. Его больше не удивлял тот факт, что посмотреть на него пришел вождь Скаутлеут. Все русские в Михайловском, как и Тараканов, подружились с ним, считали его наиболее дружественно настроенным к русским и даже изменили его труднопроизносимое имя на Михайло. Подумать только, все эти месяцы Скаутлеут спокойно изучал обстановку, подослал дочь работать служанкой у Кузьмичева, где она могла видеть и знать все, что творилось в Михайловском.

Скаутлеут с Котлеаном подошли и насмешливо посмотрели на мускулистого Тимофея. Потом вождь повернулся к дочери и сказал:

— Переведи Тимофею: будет хорошо служить, останется жив… а если попытается бежать, — поймаем, на первый раз отрежем нос и уши. Попробует еще раз — замучаем насмерть…

Красавица-индианка, с ненавистью глядя на Тимофея, перевела ему слова отца.

— Скажи вождю, Дашка, не ожидал я с его стороны такой подлости за все наше к нему хорошее отношение. Он показал себя не орлом индейским, а подлой гиеной. Не вождь он, а шакал.

Кровь вскипела у гордой индианки от такого оскорбления, и она с размаху ударила Тараканова по лицу. Потом повернулась и перевела слова Тимофея отцу. Вены на лбу индейца налились кровью, глаза стали стальными.

— Не грозись, белолицый… долог твой язык, так его нетрудно и укоротить — отрезать.

Скаутлеут повернулся и готов был уйти, но тут к нему подошла дочь и что-то шепнула. Угрюмые морщины на лице вождя вдруг разгладились, глаза повеселели. Он опять повернулся к Тараканову:

— Не дело тебе быть среди мужиков здесь. Мы переводим тебя на бабью работу, будешь служанкой моей дочери… посадим тебя среди ее других служанок…

Он повелительно отдал приказание своим индейцам, и те, схватив Тимофея за руки, потащили его на двор Дарьи. Там уже было несколько алеуток и индианок, захваченных из других племен. Алеутки встретили Тимофея суровым молчанием, а индианки приветствовали его злорадным смехом.

— Что, храбрец, будешь пищу готовить своей госпоже, мокасины ей шить да бусы нашивать на одежду…

И то, что индианки говорили в шутку, оказалось на самом деле той работой, на которую поставила его Даша. Его главными обязанностями было прислуживать «на кухне» кухонным служанкам, чистить овощи и рыбу, прибирать, исполнять всякую грязную работу, а все остальное время ему было приказано заниматься женской работой — шить новые мокасины для Даши и пришивать всякие побрякушки на ее одежду.

На второй день работы в услужении «хозяйка» его жестоко избила. Что-то не понравилось ей в его взгляде, когда она отдала ему очередной приказ. Девушка крикнула индейцам, всегда на почтительном расстоянии сопровождавшим ее, — отдала какой-то резкий гортанный приказ. Те в момент подбежали к Тимофею, закрутили ему руки за спину и повалили на колени. Один из индейцев пригнул голову Тимофея к земле…