Мачей Кучиньский - ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

Видели, пошло оно на небо и ступило на небо. Старики говорили, что превратилось оно в звезду, которая восходит на рассвете, и говорят еще, что появилась она, когда умер Кецалькоатль, которого поэтому называли Господином Рассвета. Говорили, что когда он умер, то не появлялся только четыре дня, потому как находился меж мертвых, а также, что четыре дня запасался стрелами, из-за чего через восемь дней появилась большая звезда, которую зовут Кецалькоатль. И добавили, что тогда-то он вступил на престол как Господин".

"Прибыв на небесное побережье божественной воды…" – повторил я. А перед тем был вопрос, обращенный к Тескатлипоке: "Откуда ты приплыл?" В этих двух фразах, подумал я, скрывалось указание на то, что местом обитания, оставленным богом, была жидкая среда, скорее всего океан "живой воды", той самой, которая заполняла "драгоценный сосуд", – живой субстанции, текущей во всех клетках мира.

Такое прочтение этих строк легенды прекрасно подтверждается мифами многих племен. Например, тем, которого касается Эдуард Зелер в комментарии к кодексу Борджиа:

"Серия изображений, описывающих переход из места рождения тольтекского племени, осевшего в Мичкоане. Эти картинки находятся на так называемом "Полотне из Хукутакато".,. Рисунок показывает, как племя выходит из чальчиуитль апаско (сЬакМиШ аразсо), совуда драгоценного камня, места своего происхождения и происхождения человечества, как пересекает море и прибывает в Чальчиккуайекан, то есть на побережье Веракрус. Море изображено на линии раздела первой и второй картинок в виде чего-то вроде пернатого змея, из которого выходит человек. Одних членов племени переносит на другой берег стадо из девяти черепах, другие пересекают море на собаках" '".

Итак, сутью этого мифа тоже является утверждение, что люди вышли из "драгоценного сосуда" – яйца, из его жидкой среды, что одно вышло из оперенного змееподобного, сходного со стилизованным изображением хромосомы. Быть может, тут и отзвук древнего знания о том, что жизнь зародилась в море…

Наверняка, сказал я себе, то, что Кецалькоатль увидел в зеркале, вовсе не было, как полагают исследователи, истощенным телом аскета, кающегося грешника. Да нет, его отражение ничем еще не походит на тело, а являло лентообразное существо, которому Тескатлипока еще только собирался "дать тело", высвободив к жизни содержащуюся в нем генетическую "запись". В этом исключалась божественная интрига богов!

А продолжение? Вот картинка с 47-й страницы кодекса Виндобоненси.

Здесь Кецалькоатль изображен уже в виде человека- существа, обладающего сознанием, на что указывала его мифическая маска Эекатля, владыки ветра и духа; на плечах он держит небо или, точнее, его границу, составленную из повторяющихся символов планеты Венера. Именно его, это небо, и должен был он пересечь, изгнанник по мифу. "Небесное побережье божественной воды…" Все сразу вставало на свои места! Над "берегом неба" мы видим и божественные воды! Лазурный поток с символами клеток на гребнях волн тот же, что на 36-й странице кодекса Нутталь омывает корни Древа Жизни. А в его русле, как и там, те же символы прорастающих клеток: яйцеклеток и сперматозоидов.

И еще один рисунок на странице 38-й повторяет это совершенно однозначно. Знак Венеры, то есть неба, помещен здесь непосредственно в "драгоценном сосуде", в яйце с его цитоплазмой, "живой водой". Над яйцом, поднятые гребнями волн, увековечены ею клетки-потомми.

Выходит, "небо Кецалькоатля" размещается внутри живых организмов!

Да, сказал я себе, этот миф, как и иллюстрирующие его рисунки, не обманул моих ожиданий. В нем запечатлен смысл иного – но столь связанного с нами! – мира удивительных созданий, заселяющих биохимическое "небо" клеток.

Я не раз задумывался, а не вульгаризует ли бога и связанных с ним верований мой метод прочтения этой религиозной доктрины. Не подменяю ли того духовного дара, который этот бог вручил миру, одной биологией? Не обхожу ли молчанием ту колоссальную этическую и вообще гуманитарную сферу, которую создал и которой оброс миф о Кецалькоатле?

Но именно в слове "оброс" был во многом укрепляющий меня в моем подходе ответ. Ведь чем дальше уходил новый бог от своих истоков, от дня своего порождения в Шочикалько, от клана посвященных в его мифологизацию жрецов, тем больше миф обогащался содержанием, сведениями, идеями, подробностями, признаками, отсутствовавшими в его первозданном образе. Это всем хорошо известный процесс возвеличивания идеи, идеализирования героя, порой настолько значительный, что в бездне времени теряется первоначальный, исходный смысл создания. Тем более здесь, в Мексике, которую после завоевания залил потоп новой религии, а древние истины начали пересказывать новым языком, приноравливая к новой доктрине, пуская в ход софистику христианских священников.

Естественно, все это только мешало мне в моих рассуждениях. Если же я и остановился на этом, то только для того, чтобы отметить, что по Кецалькоатлю у нас имеется два источника. Один оригинальный, чистый, незамутненный – он в рельефах и рисунках кодексов, изображающих именно то, что хотели сказать жрецы. А другой – это тексты, обросшие комментариями, предположениями, домыслами, порой далеко отстоящими, а то и совершенно ложными.

Вдобавок много путаницы в миф о боге привнесло исторически доказанное существование великого мудреца, жреца толь-теков, который под именем Кецалькоатля долгие годы подвизался среди народов того региона. Учения и действия его и его преемников, носивших то же имя, настолько переплелись с мифом о боге, что в конце концов даже самым проницательным исследователям было трудно отделить человека от бога.

Эти и другие причины должны были вызвать известное несоответствие между иконографией и текстами. Кецалькоатль, изображаемый на рисунках н. кодексах, этих завораживающих ребусах, и вырезанный в камне, явился мне как бог, тесно связанный с жизнью, функциональный, практичный, если так можно сказать, выражающий физическое состояние бытия, хотя, несомненно, погруженный и в проблемы, порожденные человеческим сознанием. Такой образ уже отстоял от текстов, особенно комментариев, которые, считал я, уж слишком далеко ушли, пытаясь перевести этого бога в сферу чистой мистики или этики.

Я не посягал ограничивать божественные свойства Кецалькоатля. Однако те же самые источники ясно говорили о его действительном положении в мезоамериканском пантеоне богов. По сути он никогда в нем не был "главным" богом, хотя его и по духовному порыву почитали более других. Выше него стоял древний бог огня – Уеуетеотль. У майя над Кукульканом – Кецаль-коатлем превалировал Унаб-Ку- единый бог, который, будучи творением чисто духовным, не мог являться людям в материализованном, телесном виде. Таким же незримым был у народа науа Тескатлипока – невидимый и вездесущий.