Цезарь Солодарь - Дикая полынь

"Хочу, чтобы убили миллион польских евреев", — писал в своем дневнике Аба Ахимеир, ближайший помощник Арлосорова, крупного сионистского лидера. Ахимеир хладнокровно рассчитал, что истребление миллиона польских евреев заставит оставшихся в живых переехать в Палестину.

Когда гитлеровцы оккупировали Польшу и Литву, им стали пособлять предатели сионистской закваски. Откровенно сотрудничать с оккупантами в Варшаве начал руководитель сионистских групп так называемого "правого" направления Авраам Гайнцвах. В Вильно по его примеру пошел сионист из крыла "левых" Яков Генс, начальник еврейской полиции гетто. Стоило оккупантам узнать о существовании в гетто движения Сопротивления во главе с коммунистами, как Гене по их приказу заманил коммуниста Ицика Виттенберга к себе в кабинет и выдал его гестаповцам.

И это делалось, несмотря на то, что, по признанию сионистского историка Исайи Транка, в восточных районах оккупированных стран географическая близость гетто к партизанским базам обеспечивала возможность спасения многих заточенных там евреев.

В 1942 году Советское правительство трижды довело до сведения мировой общественности чудовищные факты зверств фашистских оккупантов, в частности, официально сообщило о геноциде в отношении еврейского населения. 19 декабря был опубликован подкрепленный большим фактическим материалом советский документ "Осуществление гитлеровскими властями плана истребления еврейского населения Европы".

А сионисты, верные своим фанатичным стремлениям захватить и колонизировать Палестину, продолжали вопить о равнодушии к судьбе евреев со стороны "всех остальных народов". Сионистская пропаганда упорно подчеркивала "преувеличенность" советских сообщений о гитлеровском геноциде в отношении евреев. Дав Жозеф, руководитель политического департамента головной организации международного сионизма, выступающей под "беспартийным" псевдонимом "Еврейского агентства", цинично оправдывал сокрытие от человечества истинных масштабов гитлеровских зверств: "Если мы объявим, что нацисты убили миллионы евреев, нас с полным основанием спросят, где же тогда те миллионы евреев, для которых, по нашему утверждению, нам после окончания войны понадобится обеспечить национальный очаг на земле Израилевой".

А советские воины-интернационалисты, воины-освободители, продвигаясь с боями на запад, продолжали, не щадя жизни, освобождать узников гитлеровских застенков.

Я уже рассказывал, как советские воины предприняли смелые, стремительные рывки для спасения почти ста тысяч венгерских евреев. В истории второй мировой войны это далеко не единичный факт.

Дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник Д.А. Драгунский вспоминал на пресс-конференции возглавляемого им Антисионистского комитета советской общественности:

"Наша 55-я гвардейская танковая бригада на всем боевом пути освобождала города, села, концентрационные лагеря, в которых томились жертвы фашизма: русские, поляки, чехи, французы, евреи, англичане, американцы и другие.

При освобождении танкисты обнимали узников, плакали вместе с ними — это были слезы радости и боли за своих родных и близких, погибших в немецких лагерях смерти. Им отдавали хлеб, сахар, делились всем тем, что имели.

В лесах между Болеславцем и Любанью на территории Польши в подвале огромного сарая мои разведчики обнаружили обросших, полуживых людей — это были польские евреи, чудом спасшиеся от фашистской расправы. Танкисты раскрыли подземелье, вытащили 250 голодных, истощенных, полуживых людей. Там же были и десятки разложившихся уже трупов.

Две недели мы держали спасенных в своем медицинском подразделении, им была оказана немедленная медицинская помощь. Медики, повара, солдаты не отходили от них и поставили их на ноги. Потом все были отправлены в освобожденные города.

И таких примеров было очень много и на территории Белоруссии, Украины и Польши, когда советские войска освобождали узников фашистских концлагерей всех национальностей, в том числе евреев".

В необычайно впечатляющей документальной книге "Низвержение в ад" известный французский писатель Владимир Познер устами самих спасенных рассказывает о спасении советскими воинами большой группы узников Освенцима.

Я же хочу ознакомить читателя с несколько сокращенной записью рассказа полковника в отставке Григория Давыдовича Елисаветского. Он командовал полком, принесшим освобождение еще живым (вернее сказать, полуживым) заключенным этого ада из адов, созданных гитлеровским карательным механизмом:

"Наша 60-я армия спешила овладеть районом Освенцима. Промедление могло привести к увеличению жертв среди узников. К тому времени мы уже многое знали о трагизме положения узников гитлеровских концлагерей. Но то, что мы увидели, услышали из уст чудом оставшихся в живых узников, превзошло границы всего возможного, доступного пониманию.

Суббота, 27 января 1945 года — день, когда войска 60-й армии под командованием генерал-полковника (ныне генерала армии) П.А. Курочкина сломали сопротивление противника и овладели гитлеровским комбинатом смерти. Часть, которой командовал я, освобождала лагерь Биркенау (Бжезинка), в котором были расположены газовые камеры и печи крематория. Там оказалось несколько бараков, наполненных евреями, предназначенными к уничтожению.

Бараков около пятисот. Они — словно зрительное воплощение дьявольского фашистского плана истребления целых народов. Обходим территорию опустошенного лагеря. Всюду запорошенные снегом трупы: женщины, дети, старики, застреленные в упор. А вот ужасная картина: мертвая женщина с прижатым к груди младенцем. Поспешно отступая, буквально перед нашим приходом фашисты угнали около 80 тысяч узников, видимо, рассчитывая еще использовать их рабский труд. Отстающих расстреливали в упор, чтобы не оставлять свидетелей зверств. Несчастную женщину с ребенком тоже настигла автоматная очередь гитлеровского выродка. Часть угнанных узников наша армия догнала. Конвой перебили. Многих узников спасли.

В одном бараке мы увидели: в сумраке на трехярусных нарах, как в складе на стеллажах, лежали полуживые изможденные люди, смотревшие на нас с испугом. Это были евреи из ряда стран, до травмированного сознания которых мы пытались довести, что они уже свободны, что им нечего бояться. Удалось это сделать только тогда, когда я заговорил с ними на идиш: "Я советский офицер, мы пришли вас освободить".

В бараках мы нашли несколько тысяч до крайности истощенных дистрофией, искалеченных физически и морально людей. Они находились на грани жизни и смерти. Их надо было срочно спасать. Мчусь с докладом к командующему армией. Генерал Павел Алексеевич Курочкин выделил в мое распоряжение два госпиталя…"