Руслан Скрынников - Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века

Посылка грамоты в Москву была сопряжена с большим риском. За опасное поручение взялся дворянин Гаврила Григорьевич Пушкин. В начале войны с самозванцем он был послан в Белгород в помощники князю Б. М. Лыкову. [28] Белокуров С. А. Разрядные записки, с. 28. Оттуда его пленником привезли в Путивль.

Русские разряды и летописи подчеркивали, что Г. Г. Пушкин сам напросился («назвался») на воровство: «…над царицею Марьею и над царевичем Федором промышлять и московских людей прельщать и на ростригино имя их крестному целованью Москву подводить». [29] Там же, с. 5; ПСРЛ, т. XIV, с. 64; Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев, с. 111.

Лжедмитрий поручил Пушкину доставить в Москву грамоту, в которой он требовал от москвичей покорности и старался убедить их, что провинция уже прекратила всякое сопротивление. «А повольские города, — писал самозванец в 20-х числах мая, — нам, великому государю, добили ж челом и воевод к нам привели, и астораханских воевод Михаила Сабурова с товарищи к нашему царскому величеству ведут, а ныне они в дороге в Воронеже». [30] ААЭ, т. II, с. 90.

Заявления Отрепьева были сплошной ложью. Положение в Поволжье оставалось сложным и неопределенным. В какой-то момент казаки пытались захватить Астрахань, но были отбиты. [31] Масса И. Краткое известие, с. 109. Воевода М. Сабуров продолжал управлять городом. [32] Белокуров С. А. Разрядные записи, с. 202. — Позже Лжедмитрий сослал его в Царев-Борисов (там же, с. 6). Чтобы подтвердить ложь, Лжедмитрий I послал вместе с Пушкиным захваченного царицынского воеводу Н. Плещеева, велев ему «на Москве объявить, что ему (Дмитрию. — Р.С. ) низовые города добили челом». [33] Счетные дела. — Временник МОИДР, кн. 14, с. 64.

Направляя своих эмиссаров к москвичам, Отрепьев пытался одновременно продолжить военное наступление против столицы. Его отряды пытались продвинуться к Серпухову, но были остановлены на переправах через Оку. В распоряжении царя Федора Борисовича оставалось несколько тысяч дворовых стрельцов, и он выслал их в Серпухов. 28 мая стрельцы дали бой передовым отрядам самозванца. По словам очевидцев, московские стрельцы, «пребывая верными до конца, сражались за Москву». [34] Масса И. Краткое известие, с. 104.

Приведенные из-под Кром войска обнаружили свою полную небоеспособность. Войскам самозванца, выступившим на завоевание Москвы, пришлось выдержать один бой, но и его они проиграли.

Антигодуновское восстание в Москве привлекало внимание многих историков. [1] Смирнов И. И. Восстание Болотникова, с. 85–86; Корецкий В. И. Голод 1601–1603 гг. в России и церковь. — В кн.: Вопросы истории религии и атеизма, вып. 7, М., 1959, с. 237–239; Назаров В. Д. Классовая борьба горожан и правительство Бориса Годунова. — В кн.: Города феодальной России. М., 1966, с. 217. С. В. Бахрушин рассматривал названное восстание как крупнейшее проявление классовой борьбы в русских городах в начале XVII в. Борис Годунов лишь террором удерживал «низы» московского населения в повиновении. С его смертью положение переменилось. Выступление против династии Годуновых вылилось в большое народное движение, направленное против господствующего класса. [2] Бахрушин С. В. Научные труды, т. 1. М., 1952, с. 219–220. По мнению Д. П. Маковского, Лжедмитрий получил трон в 1605 г. не в результате сговора бояр с низами, а «при помощи нового подъема крестьянской войны, когда в борьбу вступили горожане…» [3] Маковский Д. П. Первая крестьянская война в России. Смоленск, 1967, с. 291. Большинство исследователей затрагивали московские события 1605 г. лишь мимоходом.

Обратимся к анализу конкретных фактов. Власти ждали народного возмущения в столице с 1603 г. Гражданская война и смерть Бориса Годунова обострили кризис. К весне 1605 г. в Москве сложилась опасная ситуация. Народ волновался и оказывал неповиновение властям. 30 мая в городе вспыхнула внезапная паника. Поводом послужила весть о приближении к городу неприятельского войска. Толпа людей, собравшихся на площади подле Серпуховских ворот, внезапно бросилась бежать, увлекая за собой встречных: «всяк бежал своим путем, полагая, что враг гонится за ним по пятам, и Москва загудела как пчелиный улей». Царь Федор Годунов и его мать долго не могли узнать толком, что происходит в городе. Наконец они выслали ближних бояр к народу на Красную площадь. После долгих увещеваний толпа нехотя разошлась по домам.

Неприятель, которого ждали 30 мая, появился в окрестностях столицы на другой день. Казачий отряд атамана А. Корелы, обойдя заслоны правительственных войск на Оке, 31 мая разбил лагерь в 6 милях от городских стен. [4] Масса И. Краткое известие, с. 104, 105. Если бы у стен Москвы появились полки П. Ф. Басманова и братьев Голицыных, они не произвели бы такого переполоха, какой вызвали казаки. Само имя Корелы было ненавистно начальным боярам и столичному дворянству, пережившим много трудных месяцев в лагере под Кромами. Власть имущие имели все основания опасаться того, что вступление казаков в город послужит толчком к общему восстанию.

Как только «лучшие» люди узнали о появлении Корелы, они тотчас начали прятать имущество, зарывать в погребах деньги и драгоценности. Правительство удвоило усилия, чтобы как следует подготовить столицу к обороне. Как отметили очевидцы, демонстративные военные приготовления в городе проводились «для того, чтобы обуздать народ, ибо чрезвычайно страшились простого народа, который был нищ и наг и сильно желал пограбить московских купцов, всех господ и некоторых богатых людей в Москве…». [5] Там же, с. 105.

Весь день 31 мая по городу возили пушки и устанавливали их на крепостных стенах. Военные меры по поддержанию порядка в столице и предотвращению народных волнений отрабатывались в течение многих лет, в особенности же после восстания Хлопка.

С некоторой наивностью И. Масса повествует о том, как 1 июня около 9 ч утра в Москву смело въехали два гонца «Дмитрия», что «поистине было дерзким предприятием»; на площади гонцы огласили грамоту «Дмитрия», после чего толпа пала ниц и пр. [6] Там же, с. 106. Совершенно так же описывают события русские летописцы, назвавшие по именам гонцов Лжедмитрия. Зачитав «прелестные» грамоты «вора» на Красной площади, дворяне Г. Пушкин и Н. Плещеев «смутили» население столицы. [7] ПСРЛ, т. XIV, с. 65; Пискаревский летописец. — ПСРЛ, т. 34, с. 206.

Приведенный рассказ превратился в своего рода историографическую традицию, хотя он и заключает в себе очевидные черты легенды. Лжедмитрий не раз посылал своих гонцов в Москву, но все они неизменно оказывались в тюрьме или на виселице. Что же позволило Пушкину и Плещееву добиться успеха? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего установить последовательность и связь событий. Очевидец Масса описал появление Корелы и прибытие гонцов в Москву как раздельные события. В действительности эти события находились в неразрывной связи между собой. Трудно предположить, чтобы Корела и Пушкин, присланные под Москву одним и тем же лицом, в одно и то же время, с одной и той же целью, действовали при этом независимо друг от друга. Отряд Корелы появился у стен Москвы 31 мая. Пушкин и Плещеев вошли в город на другой день рано утром. Такое совпадение позволяет предположить, что именно казаки доставили посланцев Отрепьева в окрестности столицы.