Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

Тогдашний секретарь ЦК Вадим Андреевич Медведев пишет, что выступления Чебрикова были выдержаны в обычном для руководителя КГБ стиле, который впоследствии унаследовал и Крючков, — говорить о внутренних проблемах страны через критику «замыслов нашего идеологического противника».

Член политбюро Александр Яковлев вспоминает, что в те годы он много спорил с Чебриковым: «Чебриков — спокойный, рассудительный человек, фронтовик, не очень речист, но говорил всегда по делу. Отношения у меня с ним были сложные. В личном плане — уважительные, но в характеристике диссидентского движения, его мотивов и действий мы расходились».

Горбачев попросил их объясниться. Яковлев и Чебриков встретились на конспиративной квартире КГБ и сидели до четырех утра. Яковлев говорил, что надо прекратить политические преследования — иначе демократические преобразования невозможны. Чебриков напирал на то, что есть люди, получающие от иностранных спецслужб деньги на антисоветскую деятельность.

«Из его рассуждений, — пишет Яковлев, — я уловил, хотя Виктор Михайлович и не называл фамилий, что немало людей из агентуры КГБ внедрено в демократическое движение. Единственное, что я узнал в конкретном плане, так это историю создания общества „Память“ и задачи, которые ставились перед этим обществом…»

Происки врага Чебриков видел во всем.

После аварии в Чернобыле он отправил в ЦК записку:

«Правительства США, Англии и ФРГ выразили сочувствие в связи с аварией и предложили свою помощь в ликвидации ее последствий… Вместе с тем со стороны прежде всего США просматривается стремление использовать случившееся в пропагандистских целях. Американские СМИ подчеркивают, что авария на Чернобыльской АЭС является одной из крупнейших в истории атомной энергетики, что ее масштабы во много раз превышают ущерб от аварии на АЭС „Тримайлз айлэнд“ в США в 1978 году, что заражены радиацией значительные площади зернопроизводящих районов Украины и бассейн реки Днепр.

На том основании, что наши реакторы, как правило, не защищены бетонными куполами, распространяется инсинуация, что советская атомная энергетика не учитывает последствий возможных аварий и опирается на низкую техническую базу. В западной пропаганде муссируются утверждения о якобы больших человеческих жертвах в результате аварии…

Комитетом государственной безопасности принимаются меры по контролю за поведением иностранных дипломатов и корреспондентов, ограничению возможности сбора ими информации об аварии на ЧАЭС и срыву попыток использовать ее для раздувания антисоветской пропагандистской кампании на Западе».

Теперь, когда известны реальные масштабы чернобыльской трагедии и реальные данные о просчетах в создании реакторов этого типа, жутковато читать бодрячески-лживые записки такого рода. И это называется, КГБ снабжал руководство правдивой информацией?

Анатолий Сергеевич Черняев, бывший помощник генерального секретаря, вспоминает, как Чебриков позвонил Горбачеву с известием: Сахарова избрали в президиум Академии наук.

— Незрелая у нас академия, Михаил Сергеевич, — горестно сказал Чебриков.

Горбачев, пишет Черняев, издевался над его бдительностью. Издевался, но сохранял на высокой должности.

В сентябре 1988 года Чебриков дал большое интервью газете «Правда». В стране огромные перемены. Это, вообще говоря, уже другая страна. Понятно, что председатель КГБ мог не одобрять перемены, но он хотя бы должен был их замечать. По его словам это незаметно: «Зарубежные подрывные центры настойчиво пытаются внедрить в сознание советских людей мысль о том, что негативные явления в экономической и социальной жизни нашей страны вытекают якобы из самой сущности социалистического строя и что единственной возможностью добиться реального улучшения дел является отказ от сделанного нами исторического выбора, от социализма. Усиленно рекламируются ценности буржуазной демократии. К сожалению, находятся люди, которые, если можно так выразиться, „клюют“ на эту наживку».

На вопрос корреспондентов о задачах КГБ, Чебриков отвечает так: «Усилия чекистов сосредоточены прежде всего на том, чтобы своевременно вскрывать и пресекать разведывательно-подрывную деятельность иностранных спецслужб, а также враждебные действия антисоветски, антисоциалистически настроенных лиц внутри страны, направленные на подрыв и ликвидацию существующего у нас строя».

После этого интервью не прошло и месяца, как Горбачев передвинул Чебрикова с поста председателя КГБ на уже менее значимый пост секретаря ЦК. Формальный указ президиума Верховного Совета был подписан 1 октября 1988 года.

Чебрикова поставили курировать административные и правоохранительные органы вместо Анатолия Ивановича Лукьянова, который перешел первым замом председателя в старый еще Верховный Совет СССР.

Виталий Иванович Воротников, тогда член политбюро, записал в дневник: «Я знал, что Горбачев был недоволен, что в свое время по линии МВД Федорчука, частично якобы и КГБ, шла проверка отдельных моментов его работы в Ставрополье. Горбачев с возмущением упоминал об этом. Как они могли? Значит, помнил…»

У Валерия Ивановича Болдина, бывшего помощника генерального секретаря, своя версия относительно несложившихся отношений Чебрикова и Горбачева.

По мнению Болдина, Чебриков после смерти Андропова, как послушный функционер, добросовестно служил Черненко и постоянно его информировал о расстановке сил в партии и обществе. Он звонил и Горбачеву, информировал и его, но делал это довольно поверхностно, боясь, как бы об этом не узнал Черненко. Неуверенность и сверхосторожность Чебрикова ему дорого обошлись впоследствии. После избрания Горбачев искал пути переместить его. Став секретарем ЦК, Чебриков не имел прежнего влияния и тихо угасал, лишенный связей и информации…

Егора Лигачева перевод Чебрикова в ЦК не удивил:

— Это Горбачев решил. Никаких особых объяснений не было. Надо было иметь в секретариате человека, который бы занимался вопросами административных органов, национальной политики. Достаточно был информированный, порядочный человек. Я просто поддержал. Я не видел причин не соглашаться.

Генерал Виктор Георгиевич Буданов, который в те годы руководил службой внутренней безопасности в управлении внешней контрразведки Первого главного управления КГБ, говорил:

— У Чебрикова я бывал не один раз в связи с тем, что он занимался вопросами безопасности разведки. Он меня принимал, я знакомил его с результатами работы. Чебриков мне вручал орден. Чебриков был более формальный человек, чем Андропов. Чебриков — это воспитанный ЦК истукан. Определенное выражение лица, лощеность, шляпа с полями — образ профессионального сотрудника партийного аппарата.