Татьяна Соболева - История шифровального дела в России

Впоследствии сэр Вэнситтарт, которому стоило большого труда замять скандал, связанный с разоблачением агента в недрах Форин офиса, сказал: «Какое счастье, что такие позорные истории в Англии случаются раз в сто лет». Он ошибался.

Большой интерес представляет, конечно, и вопрос о работе, какую проводили разведки различных государств по добыче советских шифров и кодов. В Национальном государственном архиве США в Вашингтоне хранятся документы третьего рейха, которые проливают свет на деятельность немецкой разведки того периода. Так, в 1932 г. в Буэнос–Айресе был украден советский код для коммерческой корреспонденции; были пересняты: общевойсковой командирский код №5 «ОКК–5» 1938 г., переводная таблица дежурного радиста «ПТ 38–А» линий связи РККА 1938 г., постовой код СН и С Северного флота 1940 г., ключевая таблица № 14 (на 1–й странице указана маскировка показательных групп) 1940 г. и другие шифры. В 1938 г. были пересняты правила пользования кодом «Четвертый», в 1939 г. захвачен оперативно–тактический код «Третий» (наборно–разборная книга). Много там и шифрдокументов периода войны, особенно периода 1943—1944 гг. Хранятся там фотокопии: Инструкции органам НКВД по ведению шифрработы от 7 октября 1942 г., Инструкции по организации связи в авиасоединениях и авиачастях (книга около 50 страниц) 1943 г., кодовая таблица «ВС–22» 1948 г. и др. [255] Национальный государственный архив США, RG 457, box. 1100, Soviet instructions for using code and sicher systems, part I. .

Обстоятельства добычи немцами этих документов нам пока не известны.

В предвоенный период советской криптографической службой нередко практиковалось формирование особых оперативных групп для выполнения специальных задач. О работе некоторых таких групп нам бы хотелось рассказать.

Специальные группы комплектовались из числа опытных военных криптографов и разведчиков, которые направлялись в те районы, где велись военные действия. А таких мест в 30–е годы было немало. Такие группы командировались в Испанию, Монголию, Китай и другие горячие точки планеты.

Когда 18 июля 1936 г. радиостанция испанского города Сеута передала в эфир фразу «Над всей Испанией безоблачное небо», мало кто знал, что это условный сигнал испанским фашистам для начала мятежа против республиканцев. Вскоре сотрудники Спецотдела Ф. М. Огарышев, Г. К. Муха и 3. В. Березин стали готовиться к командировке. После месячной подготовки они вместе с группой радиоперехвата на пароходе «Чичерин» отправились в Испанию. В порт Картахена группа прибыла на одиннадцатые сутки и сразу же направилась в Валенсию, где начала работу в помещении генерального штаба испанской республиканской армии. В первую очередь был организован перехват шифрпереписки испанских мятежников и итальянского корпуса, прибывшего на выручку генерала Франко. Основным шифром испанских мятежников являлся шифр пропорциональной замены с некоторыми усложнениями, но использовались и другие шифры.

Вначале криптографам было трудно: незнание языка и особенностей переписки привело к тому, что первые результаты работы дешифровальщиков были весьма скромными. Но постепенно с помощью словарей и испанских переводчиков овладели языком, изучили переписку и дело пошло. Группа стала давать все больше и больше информации республиканскому военному командованию и нашим военным советникам. В расшифрованных телеграммах широко освещалась деятельность мятежников, указывались источники и базы снабжения, приводились другие сведения.

Криптографам оперативной группы помогали и их товарищи в Москве. Выдающийся советский криптограф дешифровальщик Б. А. Аронский, работавший в Спецотделе с начала 20–х годов и внесший большой вклад в победу над фашистской Германией, вспоминал такой случай периода войны в Испании. В Москве была расшифрована телеграмма, в которой сообщалось, что из Марселя в Барселону или в другой порт, занятый «красными», выйдет судно с определенными внешними признаками. Командование испанских мятежников дало приказ крейсеру и авиации выйти навстречу кораблю и потопить его, под каким бы флагом он ни шел. Об этом немедленно было сообщено в Марсель еще до отплытия корабля. Оказалось, что на борту этого судна находилось много советских танкистов, летчиков и бойцов интернациональных бригад, следовавших в республиканскую Испанию. Благодаря советским криптографам их жизни были спасены.

Кроме войсковой переписки оперативная группа в Испании регулярно читала переписку агентурной сети мятежников по так называемому коду «Сиг». Эта агентурная сеть вела тщательное наблюдение за прибытием кораблей в порты республиканской Испании, прослеживая весь их путь в Средиземном море.

Оперативная группа закончила выполнение задания в начале 1939 г., ее работники были награждены орденами и ценными подарками.

В начале 1938 г. оперативная группа советских криптографов была направлена в Китай для оказания помощи китайской стороне в войне с Японией. В течение 19 месяцев опергруппой было раскрыто 10 японских войсковых шифров, которые широко применялись в японской армии в Китае и в военно–воздушных силах Японии. Ежемесячно группа расшифровывала около 200 телеграмм.

11 мая 1929 г. Япония напала на Монгольскую Народную Республику у реки Халхин–Гол. В соответствии с договором о взаимопомощи к месту событий прибыли части советских войск и вместе с ними специальная оперативная группа, разместившаяся в населенном пункте Тамгац–Булак. Еще будучи в Улан–Баторе, советские криптографы–дешифровальщики успешно начали снятие перешифровки к коду 1357, принадлежавшему Квантунской армии, однако сам код тогда еще не был раскрыт. В первых же боях этот код был захвачен нашими войсками, а так как действовал он до ноября 1939 г., то вся проходившая по нему японская шифрпереписка расшифровывалась нашими криптографами.

В дешифрованной войсковой переписке имелись ценные сведения о расположении частей противника, ходе боев, потерях, расходовании боеприпасов и другие данные. Во время военных действий оперативная группа криптографов ежедневно выпускала сводку расшифрованных телеграмм для командующего 1–й армейской группой войск Т. К. Жукова.

Изучая деятельность Спецотдела в период 20— 30–х годов, нельзя ограничиться рассмотрением лишь криптографической ее направленности. Этот отдел проводил и иную работу, что определялось, на наш взгляд, двумя главными причинами. Во–первых, несмотря на то, что формально он был при ВЧК–ГПУ—ОГПУ—НКВД, его некая закрепленность за этими органами, увы, в определенной степени предписывала его сотрудникам выполнение и некоторых задач отнюдь не криптографического свойства. Во–вторых, расширение функций Спецотдела определялось, по–видимому, в значительной мере тем, что Г. И. Бокий был, с одной стороны, членом коллегии ВЧК–НКВД, а два года (1925–1926) и заместителем Ф. Э. Дзержинского, а, с другой стороны, этот человек был видным государственным деятелем. Его традиционно ведущее положение в партии выделяло Бокия из числа других руководителей органов. Бокий был членом ВЦИК РСФСР всех созывов и членом ЦИК СССР, делегатом всех съездов партии, начиная с VI, куда он был делегирован как секретарь Петербургского комитета партии, член ЦК. Видимо, для таких деятелей партии, какими были Бокий и, естественно, Дзержинский, работа в органах была лишь одной из граней их деятельности по строительству государства нового типа. Бокий был и членом Верховного суда СССР, и видным деятелем Коминтерна.