Александр Корсунский - Готская Испания

Подобного рода ограничения применялись вестготским правом и для лиц, принадлежавших к другим социальным группам. Так, куриалы и privati, обязанные нести государственные повинности, не могли передавать или дарить свое имущество посторонним: им разрешалось делать это лишь в своем кругу с тем, чтобы получивший имущество принимал на себя и выполнение соответствующих повинностей [958] LVis., V, 4, 19 Ch.: Ipsis interim curialibus vel privatis inter se vendendi, donandi vel commutandi ita licitum erit, ut ille, qui acceperit, functionem rei accepte publicis utilitatibus inpendere non recuset. Точно также рабы фиска имели право продавать свои земли людям того же социального статуса. LVis., V, 7, 16. . Возможно, и дружинники {190} частных лиц могли отчуждать свои бенефиции, коль скоро продолжали служить патрону. Таким образом, пожалования, полученные дружинниками от частных лиц, носили в готской Испании условный характер.

Сходное с букцелляриями положение занимали сайоны. «Сайон» (saio, sagio) слово германское, оно употреблялось и остготами. Если букцеллярии имелись в Испании и до основания Вестготского государства, то сайоны появились лишь вместе с готами. Роль сайонов здесь несколько отличалась от той, которую они играли в Италии: у остготов — это дружинники короля, у вестготов — также и частных лиц. Подобно букцелляриям сайоны обязаны своим патронам «послушанием» [959] CEur.,311; LVis.,V, 3, 2. , но их служба, по-видимому, несколько специализированного характера. В VI в. сайоны иногда выполняют уже обязанности судебных исполнителей, обслуживающих должностных лиц [960] Fragm. Gaud., с. XIII. . Очевидно, по мере роста частной власти магнатов, стремившихся присвоить и судебные полномочия, часть дружинников используется светскими и духовными магнатами именно для этих надобностей. Таково было назначение сайонов. Их имущественное положение также отличалось от того, в котором находились букцеллярии. Покидая патрона, сайон сохранял полученное от него оружие, но зато возвращал все имущество, приобретенное за время службы у патрона, а не половину (как букцеллярии) [961] CEur.,311; LVis.,V, 3, 2. .

Судя по готским законам, дружинники были в довольно тесной зависимости от патронов. Показателем могут служить следующие факты: лица, состоящие под патроцинием, в ряде случаев освобождаются от ответственности за преступные действия, предпринятые по приказанию патронов [962] LVis, VI, 4, 2; VIII, 1, 1 Recces. , дочь букцеллярия после смерти отца оказывается «под властью» (in potestatem) его патрона [963] LVis., V, 3, 1. . Отдельными чертами юридическое положение дружинников напоминает иногда положение других разрядов жителей вилл крупных землевладельцев, в {191} частности, либертинов [964] В VI в. либертин мог уйти от своего патрона, вернув полученные от него подарки и половину имущества, приобретенного за время пребывания под патроцинием (LVis., V, 7, 13). Особенно заметно сходство в положении свободных дружинников, с одной стороны, сервов и либертинов фиска — с другой. Например, последние могли становиться палатинами (Conc. Tolet. XIII, can. 6). Одной из важнейших обязанностей либертинов фиска считалось несение военной службы. Эгика (687–702) издал специальный закон, грозивший возвращением в рабство тем из них, которые уклонялись от участия в военных походах (LVis., V, 7, 19 Egica. Cp. LVis., IX, 2, 9 Erv.) . Было бы неправильно, однако, на этом основании делать вывод о какой-либо «приниженности» статуса дружинников [965] H. Vоltelini. Prekarie und Benefizium. VJSW, Bd. XVI, 1922, S. 299. . Вестготская правда подчеркивает, что букцеллярии и сайоны — это люди свободные (ingenui), они могут располагать собой как им угодно. Дружинники являлись социальной группой, стоявшей в целом выше и либертинов, и свободных поселенцев (прекаристов и колонов, коммендировавшихся к магнатам) [966] Землевладелец, наделивший земельным участком поселенца (accola), именуется в Вестготской правде его патроном (LVis., X, 1, 15. Ср. также Form. Wis., No. 36–37). О принудительном установлении магнатами и их виликами «покровительства» над мелкими земледельцами см. также: Саssiоd. Variae, V, 39, 15. .

Либертины и их потомство, обязанные «послушанием» своим патронам, были фактически закрепощены, их имущественные и гражданские права ограничены [967] См. выше, гл. IV. . Все это резко отличало либертинов от дружинников. Что касается прекаристов, то они были связаны не только «послушанием», но должны были выплачивать патрону оброк, десятину; по истечении срока землевладелец мог лишить их земельного держания [968] LVis., X, 1, 11. . У дружинника же разрешалось отбирать бенефиции лишь в случае нарушения верности. Характерно, что патрону надлежит выдать замуж дочь букцеллярия не просто за свободного человека, но за «равного» (equalem); ее вступление в брак с «низшим» (inferior) вопреки воле патрона влекло за собой утрату бенефиция: по-видимому, не всякий свободный человек считался пригодным к тому, чтобы стать дружинником [969] LVis., V, 3, 1. . {192}

Отличие дружинников от прочих, «подзащитных» магната отражено и в терминологии, применяемой Вестготской правдой: наряду с выражением qui in patrocinio constitutus est [970] LVis., V, 3, 1; V, 3, 3. встречается и другое: qui in opero rustico constitutus est [971] LVis., VIII, 1, 12. . Последнее, естественно, не относилось к дружинникам.

Мы не располагаем какими-либо прямыми известиями источников относительно характера хозяйства дружинников. Но различные косвенные данные об их бенефициях и социальном статусе позволяют предположить, что дружинники принадлежали к высшему, а не к низшему слою свободного населения, т. е. к honestiores, maiores. Их состав в VI в. был довольно пестрым: в число honestiores включались представители различных социальных групп, от зажиточных крестьян до крупных землевладельцев [972] См. выше, стр. 85, 152–153. . Входившие сюда букцеллярии частных лиц, равно как и бенефициарии церкви и королевские дружинники, очевидно, находились на пути к превращению в вотчинников, подчас даже и в крупных. Данный слой землевладельцев играл: значительную роль в политической жизни готской Испании.

Рост крупного землевладения в Вестготском государстве в VII в. обусловил тот же результат, к которому аналогичный процесс привел несколько позднее и в других раннефеодальных государствах: магнаты, сосредоточившие в своих руках обширные земельные владения, не были заинтересованы в дальнейшем укреплении королевской власти и добивались ее ограничения.

Короли же, осуществляя политику, направленную на подавление центробежных тенденций в своем государстве, стремясь к завоеванию новых областей полуострова, могли опираться не только на свою дружину, но и собирать при нужде народное ополчение, т. е. свободных общинников, которые ещё нуждались в королевских пожалованиях, и, следовательно, в завоеваниях и значит в укреплении королевской власти [973] См. А. И. Неусыхин. Исторический миф Третьей империи. УЗ МГУ, вып. 81, 1945, стр. 61–62. . Пользуясь поддержкой этого социального слоя готского общества, Леовигильд сумел разгромить мятежных магнатов {193} испано-римлян и германцев и укрепить центральную власть [974] Ioann. Вiсlar. Chron., а. 578: Leovegildus rex extinctis undique tyrannis et pervasoribus Hispaniae superatis sortitus requiem propria cum plebe resedit; ibid., a. 579, а. 585; Isid. Hist. Goth., 51. . Опираясь на дружинников и используя готское войско в V–VI вв., короли также усмирили крестьянские восстания, происходившие в центральной и южной части Пиренейского полуострова.