С Мельгунов - Красный террор в Россiи 1918 - 1923

Мы должны были бы нарисовать и картины произвольных контрибуцiй, особенно в первые годы большевицкаго властвованiя, доходивших до гиперболических размeров. Невнесенiе этих контрибуцiй означало арест, тюрьму, а, может быть, и разстрeл, при случаe, как заложников.

Я думаю, что для характеристики этих контрибуцiй -- "лепты на дeло революцiи" -- достаточно привести рeчь прославленнаго большевицкаго командующаго Муравьева при захватe в февралe 1918 г. Одессы, произнесенную им перед собранiем "буржуазiи".102

"Я прieхал поздно -- враг уж стучится в ворота Одессы... Вы, может быть, рады этому, но не радуйтесь. Я Одессы не отдам... в случаe нужды от ваших дворцов, от ваших жизней ничего не останется... В три дня вы должны внести мнe десять миллiонов рублей... Горе вам, если вы денег не внесете... С камнем я вас в водe утоплю, а семьи ваши отдам на растерзанiе".

Может быть, все это и дeйствительно не так было страшно. Это пытается доказать А. В. Пeшехонов в своей брошюрe: "Почему я не эмигрировал?" Теорiя от практики отличалась, и Муравьев не утопил представителей одесской буржуазiи и общественности. Но по описанiю того, что было, напр., в Екатеринодарe, подтверждаемое многими разсказами очевидцев, мною в свое время записанными, ясно, что так называемое "ущемленiе буржуазiи" или "святое дeло возстановленiя прав пролетарiев {242} города и деревни" не такое уже явленiе, над которым можно было лишь скептически подсмeиваться. У Пeшехонова дeло идет об объявленном большевиками в Одессe через год послe экспериментов Муравьева (13-го мая 1919 г.) "днe мирнаго возстанiя", во время котораго спецiально сформированными отрядами (до 60) должны были быть отобраны у "имущих классов" излишки продовольствiя, обуви, платья, бeлья, денег и пр. В книгe Маргулiеса "Огненные годы" мы найдем обильный матерiал для характеристики методов осуществленiя "дня мирнаго возстанiя", согласно приказу Совeта Рабочих Депутатов, который заканчивался угрозой ареста неисполнивших постановленiя и разстрeла сопротивляющихся. Мeстный исполком выработал детальнeйшую инструкцiю с указанiем вещей, подлежащих конфискацiи -- оставлялось по 3 рубахи, кальсон, носков и пр. на человeка.

"Иной черт "вовсе не так страшен, как малюют", -- пишет по этому поводу А. В. Пeшехонов.

"Обыватели пришли в неописуемое смятенiе и в ужасe метались, не зная, что дeлать, куда спрятать хотя бы самыя дорогiя для них вещи. А я только посмeивался: да вeдь это же явная нелeпица! Развe можно обобрать в один день нeсколько сот тысяч людей и еще так, чтобы отыскать запрятанныя ими по разным щелям деньги?! Неизбeжно произойдет одно из двух: либо большевицкiе отряды застрянут в первых же домах, либо организованный грабеж превратится в неорганизованный, в нем примет участiе уличная толпа, и большевикам самим придется усмирять "возставших". Дeйствительно, отряды застряли в первых же квартирах, а тут произошла еще неожиданность: в рабочих кварталах их встрeтили руганью, a затeм дeло очень скоро дошло и до выстрeлов. Большевикам пришлось спeшно прекратить свое "мирное возстанiе", чтобы не вызвать вооруженнаго возстанiя пролетарiата... {243}

В 1920 г. им, кажется, удалось осуществить "изъятiе излишков" в Одессe, но меня уже там не было и, как оно было организовано, я не знаю. Вeроятно, многим так или иначе удалось уклониться от него. В Харьковe же и в 1920 году отобранiе излишков не было доведено до конца. Сначала шли по всeм квартирам сплошь, на слeдующую ночь обходили уже по выбору, отыскивая наиболeе буржуазныя квартиры, a затeм -- в виду влiятельных протестов и безчисленных жалоб на хищенiя -- и вовсе обход прекратили. До квартиры, гдe я жил, так и не дошли" (стр. 15).

Не вышло в дeйствительности и в Одессe. "Дeло в том, -- пишет Маргулiес -- что большевики сдeлали огромную тактическую ошибку, не освободив от обысков квартир рабочих, мелких совeтских служащих и т. д."... "когда о мирном возстанiи стало извeстным во всем городe -- началась страшная паника. Я не говорю о буржуазiи, а именно о рабочих... Большинство заводов прекратило работу, и "коммунисты" разбeжались по своим домам защищать свою собственность от незаконнаго посягательства. Разыгрывались дикiя сцены; комиссiи, состоявшiя по преимуществу из мальчишек и подозрительных дeвиц, встрeчались проклятьями, бранью, а во многих случаях дeло доходило даже до примeненiя физическаго воздeйствiя и кипятка... Страсти разгорeлись... Ничего другого не оставалось, как с болью в сердцe реквизицiи прiостановить; иначе отдeльные случаи сопротивленiя могли вылиться в подлинный народный бунт.

В час дня ("мирное возстанiе" началось в девять) появилась экстренная летучка с приказом прiостановить обыски. На другой день исполком обратился со спецiальным воззванiем к рабочим:

... "Больно сознавать, что рабочiе как бы заступились за буржуазiю". Да, не так страшен черт, как его малюют! Исполком пояснял, что в "инструкцiи {244} нельзя было указать, что в "рабочих кварталах обысков не будет, потому что тогда буржуазiя кинулась бы туда прятать награбленное и запрятанное ею! Произошло "печальное недоразумeнiе, которое сорвало важное для рабочих дeло".

За мeсяц перед тeм на Одессу была наложена контрибуцiя в 500 мил. Что же это, тоже была лишь фикцiя? Выселенiе из домов в Одессe, как и в других городах, в 24 часа также далеко не фикцiя. Не фикцiей было то, что во Владикавказe на улицах ловили насильно женщин для службы в лазаретах; не фикцiей были и тe принудительный работы, которыя налагались на буржуазiю в Севастополe и в других городах Крыма. Мы найдем яркое описанiе этих работ в Деникинских матерiалах. "На работы были отправляемы -- разсказывает один из свидeтелей -- всe мужчины, носящiе крахмальные воротнички, и всe женщины в шляпах". Их ловили на улицах и партiями выгоняли за город рыть окопы. "Впослeдствiи ловлю на улицах замeнили ночныя облавы по квартирам. Захваченных "буржуев" сгоняли в милицiонные участки и утром мужчин, не считаясь с возрастом, отправляли десятками на погрузку вагонов и на окопныя работы. Работать с непривычки было тяжело, работа не спорилась не по лeности, а по слабости, неумeлости и старости работников, и все же ругань и плеть надсмотрщиков постоянно опускалась на спину временному рабочему. Женщины посылались чистить и мыть солдатскiя казармы и предназначенный для въeзда комиссаров и коммунистических учрежденiй помeщенiя. Наряды на работу молодых дeвушек, из одного желанiя поглумиться над ними, были сдeланы в Совастополe в первый день Святой Пасхи. Дeвушки были днем внезапно вызваны в участки и оттуда их направили мыть, убирать и чистить загрязненныя до нельзя красноармейскiя казармы. Дeвушкам-гимназисткам по преимуществу не позволяли ни переодeть свои праздничныя {245} платья, ни взять какiе-либо вспомогательные предметы для грязной уборки. Комиссары револьвером и нагайкой принудили их очистить отхожiя мeста руками".103