Джон Киган - Первая мировая война

Тем не менее, при всей некомпетентности русского командования и неадекватности средств, которые применялись им в боевых действиях, русская армия сохранила способность к быстрому восстановлению сил и неоднократно доказала это в кампаниях 1915 и 1916 годов. Но события 1914 года потребовали проявить это качество немедленно. Несмотря на крах Самсонова, Ренненкампф отказывался считать Танненберг поражением. Когда Гинденбург обрушился на него всей численностью Восьмой армии, вдобавок усиленной с запада 9-м и Гвардейским резервным корпусами, он блестяще организовал маневр своих войск. На этот раз численный перевес был на стороне немцев, несмотря на то что с тыла подошла Десятая армия. Первая армия, цель Гинденбурга, включала всего девять дивизий против его восемнадцати. Однако в сражении, впоследствии названном битвой у Мазурских озер и начавшемся 7 сентября — в тот же день, что и битва на Марне, — все усилия Гинденбурга по организации окружения оказались бесполезны. Франсуа, командовавшему первым этапом, удалось отрезать несколько русских частей, находившихся в Летцене, в самом сердце озерного края. После этого Ренненкампф начал отступление с боем, через озера и выше, перебрасывая силы с Фланга на фланг, туда, где возникала необходимость в подкреплении. 13 сентября Ренненкампф со всей армией пересек российскую границу, преследуемый немцами. Пауза в боевых действиях до 25 сентября дала ему время и место, чтобы совместно с Десятой армией организовать контратаку. Он обрушился на немецкие войска, выбив их с занятых позиций. Таким образом была отвоевана значительная часть потерянной территории. Русские войска вновь оказались на рубежах, достигнутых в течение августовского вторжения и в сражении на Ангераппе.

Однако контрнаступление у Мазурских озер было скорее тактическим, нежели стратегическим успехом, учитывая, что в этой операции участвовала только часть сил России. Большинство их было развернуто через южную часть Польского выступа, где они оказались лицом к лицу с австрийцами, чья основная линия обороны проходила вдоль Карпатских гор, через которые пролегали стратегически важные проходы на венгерские равнины, к Дунаю и далее к самому сердцу Австрии. Это был огромный фронт протяженностью 500 километров, от точки, где заканчивалась русско-австрийская граница и начиналась территория нейтральной Румынии, и до Кракова, в Австрийской Польше. По всей линии фронта были возведены мощные укрепления, а фортификационные сооружения в Лемберге (Львове) и Перемышле недавно подверглись модернизации. Согласно русскому военному плану, в этом секторе на время мобилизации предполагалось сосредоточение четырех армий — Третьей, Четвертой, Пятой и Восьмой, — которые и образовывали Юго-Западный фронт под командованием генерала Николая Иванова. Сразу по окончании развертывания они должны были перейти в наступление. Австрийцы также предполагали атаковать сразу же по завершении мобилизации. Но при выборе приоритетного направления между галицийским и сербским фронтами возникла неразбериха, и поэтому австрийцы действовали медленнее, чем следовало, чтобы сконцентрировать свои силы против России, в то время как русская армия, вопреки оценкам немецкого и австрийского штабов, проявила куда большую быстроту. Противник не принял в расчет того факта, что две пятых численности российской армии мирного времени размещались сейчас в районе Польского выступа, и возможности того, что Ставка начнет продвижение войск в Польше до завершения обшей мобилизации. Это различие в позиции оказалось решающим. Офицеры тевтонского главного командования, которые последний раз принимали участие в боевых действиях более сорока лет назад, не могли представить себе начала крупномасштабной операции прежде, чем были обговорены все подробности военных планов. Русские военные несколько менее увлекались планированием. Благодаря опыту недавней русско-японской войны и предшествующих ей десятилетий сражений на границе со Средней Азией, они были в большей степени готовы импровизировать. В результате к концу августа на Австрийском фронте находилось пятьдесят три пехотные и восемнадцать кавалерийских русских дивизий, тогда как австрийцы могли противопоставить им только тридцать семь пехотных и десять кавалерийских дивизий. Вдобавок русские формирования сами по себе были крупнее австрийских. В то время Россия испытывала сильное давление со стороны французских союзников по вопросу организации операций, которые должны были отвлечь германские силы с Западного фронта на восток. Но еще большим было давление на Австрию в связи с необходимостью оказывать поддержку численно превосходящей германской Восьмой армии в Восточной Пруссии.

Основной эмоциональной, а не рациональной целью Австрии в этой войне, тем не менее, оставалось наказание Сербии, поскольку именно причастность сербов к сараевскому убийству привело к июльскому кризису. Это заставляет усомниться в том, что Австрия развернула перед Карпатами все свои войска единственно для того, чтобы сразиться с русскими, защитниками сербов — своих младших братьев-славян. Конрад фон Хетцендорф, начальник Генерального штаба австрийцев, долго разрабатывал план, по которому Австрии предстояло воевать с Сербией, оставшейся в одиночестве. Эта ситуация получила название "Военное положение В". Однако в течение 1912–1913 года становилось все более вероятным, что сербский кризис неизбежно приведет к войне с Россией. Эта ситуация, обозначенная как "Военное положение R", требовала, чтобы Балканская армия была сокращена, и за счет нее усилены части, дислоцированные в Галиции. Генеральный штаб занимался развертыванием трех групп войск — "Эшелона А", который должен был быть направлен в Галицию на случай войны с Россией, "Балканской Группы", которой предстояло нападение на Сербию, и "Эшелона Б", сформированного для участия в одной из двух кампаний, в зависимости от того, насколько быстро в Россия пройдет мобилизация. Управление железной дорогой составляло расписание поездов в соответствии с этими планами.

В конечном итоге расчеты австрийского руководства оказались неверны. Конрад, испытывавший почти патологическую ненависть к сербам, утверждал еще в самом начале проведения мобилизации, что военные намерения России отнюдь не ясны, и поэтому из осторожности следует направить "Эшелон Б" на соединение с Балканской группой, что он и сделал. Когда стало ясно, что Россия планирует наступление в Галиции — на территории, для Австрии не просто стратегически важной, но важной для дальнейших отношений с Германией, Конрад заявил, что "Эшелон Б" необходимо направить на север. Однако эта группа как раз в это время двигалась на юг, и столь решительные изменения планов были бы весьма затруднительны. Поэтому 1 августа "Эшелону Б" в конце концов позволили продолжить маневр и принять участие в боевых действиях против Сербии — но после этого группа была все-таки переброшена на Галицийский фронт. В результате этой "демонстрации" австрийской военной мощи, сербские войска были отброшены с основного направления австрийского вторжения.