Джон Киган - Первая мировая война

Так или иначе, но действия войск зависели от артобстрела, проведенного флотом. В начале ожидалось что линкоры будут иметь явное преимущество. Турецкие оборонительные сооружения были устаревшими — в Кейп-Хеллес на европейском берегу, в Кум-Кале на азиатском, и в Галлиполи, охранявшие пролив Нарроус, — они были построены еще в средние века или даже раньше. Было известно, что, помимо батарей передвижных гаубиц, турки также использовали для защиты своих укреплений минные поля, проложив их в фарватере Дарданелл. Однако можно было смело надеяться, что систематическое наступление линкоров, проходящих в кильватере с тральщиками, расчищающими путь вперед, должно подав" турецкие орудия, очистить Нарроус и открыть вплоть до Мраморного моря и Стамбула.

Начало этой морской операции 19 февраля произвело сенсационный политический, если не военный эффект. Греция предложила войска для участия в кампании, Болгария прекратила переговоры с Германией, русские выразили стремление атаковать Стамбул из Босфора, Италия, еще не принимавшая участия в войне, вдруг стала склоняться к тому, чтобы присоединиться к союзникам. Все, верил, что выступление против Турции должно изменить ситуацию в южной Европе в пользу союзников, казалось, были готовы непосредственно участвовать в разрешения этой ситуации. На практике обстрел причинил весьма незначительный ущерб, как и высадка Королевской морской пехоты в конце февраля. 25 февраля адмирал Карден возобновил обстрел, но не продвинулся дальше устья Дарданелл. К 4 марта, когда рота королевской морской пехоты, атаковавшая старый форт в Кум-Кале, понесла тяжелые потери, стало очевидным, что изначальный оптимизм энтузиастов себя не оправдал. Турецкий гарнизон оказался более решительным, чем могло показаться сначала, орудия или слишком хорошо защищены, или слишком мобильны, чтобы быть легко уничтоженными, а минные поля — слишком плотными, чтобы быть обезвреженными случайными усилиями поспешно собранных тральщиков. "Форсирование Нарроус" требовало тщательно согласованного наступления всех доступных кораблей с тральщиками, работающими под защитой орудий линкоров, которые должны были подавлять огонь береговых батарей по мере продвижения вперед.

Большое наступление началось 18 марта. В составе эскадры было шестнадцать линкоров — двенадцать британских и четыре французских, по большей части додредноуты, а также линейный крейсер "Инфлексибл" и практически незаменимый сверхдредноут "Куин Элизабет". Они шли, выстроившись в три линии, в траверзе, следуя за роем тральщиков в сопровождении флотилии крейсеров и эсминцев. За всю долгую морскую историю Дарданелл такой армады там никогда прежде не видели. Поначалу эскадра двигалась непреодолимой силой. Между 11.30 утра и двумя часами дня она покрыла почти милю, подавляя каждую стационарную или передвижную батарею по мере продвижения. "К двум часам пополудни ситуация стала критической", сообщает отчет турецкого Генерального штаба. "Все телефонные провода были перебиты… некоторые орудия уничтожены, другие приведены в негодность… вследствие чего огонь оборонительных сооружений значительно ослаблен". Однако в два часа соотношение сил изменилось в другую сторону. На старом французском линкоре "Буве", который сдал назад, чтобы позволить тральщикам пройти вперед, неожиданно произошел внутренний взрыв, и он затонул со всей командой. Обеспокоенный этим происшествием, командующий флотом адмирал де Робек предположил, что причиной стала торпеда, выпущенная из берегового аппарата. Позже, однако, стало известно, что ночью 7 марта небольшой турецкий пароход выставил полосу минных заграждений параллельно берегу, которая осталась незамеченной тральщиками. В неразберихе, сопровождавшей взрыв, тральщики, управляемые гражданскими командами, начали отступать, проходя сквозь строй кораблей. В ходе этих маневров старый линкор "Иррезистэбл" получил повреждения и также покинул строй. Вслед за ним "Оушен", еще один старый линкор, также пострадал от внутреннего взрыва. Вскоре после этого французский додредноут "Сюффрень" был сильно поврежден попаданием снаряда. "Голуа" и "Инфлексибл", современный линейный крейсер, получи повреждения еще раньше. Де Робек обнаружил, треть его флота потеряла способность продолжать движение. К концу дня "Oушен" и "Иррезистибл", как и "Буве", затонули. "Инфлексибл", "Сюффрень" и "Голуа", а также "Альбион", "Агамемнон", "Лорд Нельсон" и "Шарлемань" получили серьезные повреждения. По мере того как начало смеркаться, де Робек повел свой флот прочь. Через Нарроус было протянуто десять линий минных заграждений, в общей сложности из 373 мин, оставшихся невытраленными. Хотя большинство береговых батарей расстреляли весь свой боезапас, но их орудия уцелели.

22 марта адмирал де Робек встретил генерала Гамильтона, назначенного командующим на борту "Куин Элизабет", Они быстро пришли к согласию относительно того, что наступление флота на Нарроус не может быть продолжено без поддержки сильных десантных партий. Многочисленные плавучие мины с сочетании с огнем тяжелых береговых орудий создавали чрезвычайные затруднения. Если тяжелые стационарные турецкие орудия еще можно было достать огнем, то передвижные батареи перемещались, едва будучи обнаружены, на новое место, откуда могли продолжать обстреливать хрупкие тральщики, таким образом не давая им снимать минные заграждения, натянутые между европейским и азиатским берегами. Это лишало линкоры возможности продвигаться вперед. Единственным решением была высадка войск, способных захватить передвижные батареи и вывести их из строя, чтобы тральщики могли приступить к работе, а линкоры — следовать за ними по расчищенному фарватеру.

Отважные души, вроде коммодора Роджера Кийза, командующего тральщиками, были готовы действовать, невзирая ни на какие потери. Кийз был уверен, что турки деморализованы и остались без боеприпасов. Более осторожные офицеры полагали, что больший риск приведет к большим потерям, и разведка позже это подтвердила. "Партия осторожных" в любом случае была более многочисленна. К концу марта решение о высадке десанта было принято окончательно — де Робеком и Гамильтоном, независимо от Кабинета, — и единственным вопросом, который оставалось решить — это где должна произойти высадка и какими силами. Рейдов королевской морской пехоты было явно недостаточно. Разведка средиземноморских экспедиционных сил, получившая известность как "команда Гамильтона", подсчитала, что в распоряжении турок имелось 170 тысяч человек. Это было преувеличение. Лиман фон Сандерс, их германский командующий, имел всего шесть слабых дивизий общей численностью 84 тысяч человек для охраны 250 км побережья. Тем не менее у союзников было только пять дивизий средиземноморских экспедиционных сил — 29-я. Королевская морская, 1-я Австралийская, Австралийско-Новозеландская и эквивалентный дивизии Восточный экспедиционный корпус, предоставленный французами. Каждая из них, однако, была необходима, чтобы удерживать плацдармы, даже если бы турки были еще слабее, чем в действительности. На самом деле решение использовать все пять дивизий было принято изначально. Снявшись с поспешно устроенной базы в бухте Мудрос на соседнем греческом острове Лемнос, они должны были быть в срочном порядке погружены на борт транспортов и как можно скорее доставлены на берег. В течение месяца между поражением флота 22 марта и возможным "Днем D" 25 апреля подготовка, носившая весьма импровизированный характер, была успешно осуществлена. Мудрос заполнялся боеприпасами, собирался флот транспортов, а также лодок и импровизированных десантных плавсредств, чтобы перевезти войска на берег.