Джон Киган - Первая мировая война

Многим туркам, тем не менее, удалось бежать. В Кум-кале они сотнями сдавались в плен французам до отступления 26 апреля. Многие из них убежали бы с полуострова, так как не имели под рукой никаких запасов, но положение спасал их командир, одаренный и целеустремленный офицер. Мустафа Кемаль был одним из первых младотурков, но его судьба сложилась иначе, чем у лидеров движения. В апреле 1915 года ему было 34 года, и он был всего лишь командиром дивизии. Однако судьбой было предрешено, что его 19-я дивизия находилась в критическом месте в критический момент. Она была сосредоточена на полуострове прямо напротив пролива, всего в 4 милях от "Бухты АНЗАК". Хотя эти два места были разделены высокими скалами, дивизия могла после форсированного марш-броска выступить против десанта, еще до того как окажется он на месте высадки в полном составе. Кемаль, мгновенно среагировав на звук артобстрела, форсировал продвижение своих солдат. Он сам шел во главе войска. Дойдя до гребня Сари-Бахир, до высоты, которая была целью австралийцев, пишет Кемаль, "мы увидели картину, поразившую нас. На мой взгляд, это была кульминация сражения." Ему были видны корабли в море и отряд турок из 9-й дивизии, бежавший к нему. Они сказали, что закончились боеприпасы, и он приказал им лечь на землю и примкнуть штыки. "В то же время я послал верного мне офицера назад, чтобы сообщить обстановку людям из 57-го полка, который наступал вслед за мной. Когда люди примкнули штыки и легли на землю… неприятель сделал то же самое… и только через 10 часов 57-й полк начал наступление".

Австралийцы, заметив Кемаля на гребне, открыли по нему огонь, но безуспешно. То, что они промахнулись и не начали тотчас же взбираться по склону, действительно можно назвать ключевым моментом кампании. Кемаль, как только подтянулись все силы, находившиеся у него в подчинении, предпринял серию контратак на позиции австралийцев, которые продолжались до наступления темноты. Несколько высот, занятых австралийскими войсками накануне, были ими оставлены; на всей линии боя австралийцы имели успех только в некоторых местах. Почти повсюду они были как на ладони, и непрекращающийся поток раненых, подгоняемых вражескими выстрелами, двигался обратно, к узкой полоске пляжа. А там навстречу им уже двигалось не слишком многочисленное подкрепление. Эта картина — раненые — к морю, подкрепление — им навстречу, — повторялась каждый день и для каждого австралийца, бывшего там, осталась самым тяжелым воспоминанием о той битве на склонах холмов.

К 4 мая силы обеих сторон истощились. Турки потеряли 14 000 человек, австралийцы — почти 10 000. 4 мая, после последней атаки, Кемаль понял, что враг слишком упрям и не позволит загнать себя в море, и приказал своим людям рыть окопы. Когда линия была закончена, ее глубина составляла одну тысячу ярдов, периметр — полторы мили; все укрепление располагалось под углом 45 градусов и не имело ни одного прямого угла. Картина напомнила одному высокопоставленному австралийскому шифровальщику "пещерные поселения высокорослого процветающего племени дикарей, живущих на почти что отвесных склонах потрескавшихся песчаных утесов, поросших кустарником".

Ниже, у мыса Геллес, дни после высадки также были заполнены ожесточенными боями, так как 29-я дивизия и французы, отступившие из Кумкале, пытались прорваться друг к другу и, соединив два пляжа, сдвинуть линию боя в глубь материка. 26 апреля были заняты крепость и деревня Седдюльбахир, а на следующий день было предпринято генеральное наступление. Турки были разбиты и оставили свои позиции. Конечной целью наступления была деревушка Крития, расположенная в 4 милях от моря. 28 апреля была предпринята отчаянная атака, вошедшая в историю под названием Первой битвы под Крите; 6 мая произошла следующая. Прорваться к деревне не удалось оба раза, хотя в сражениях принимала участие индийская бригада из Египта и часть Морской дивизии. К 8 мая британские силы застряли недалеко от Критии, на линии, начинавшейся от пляжа Y к заканчивавшейся севернее пляжа S, в трех милях от мыса Геллес. Там они оставались в течение невыносимо жаркого лета, благоуханной осени и морозной ранней зимы. Военный совет, несмотря на то что французы были против, посылал все больше воинских частей в Египет и на базу на острове Лемнос. Сначала туда отправилась одна территориальная дивизия, потом еще три, потом к ним присоединились "китченеровские" дивизии. Французы тоже поневоле присоединились к экспедиционному корпусу, а в августе на Лемнос отправились 2-я австралийская дивизия и 2-я сводная дивизия. Чтобы найти выход из тупика, генерал Гамильтон решился на новую высадку к северу от "Бухты АНЗАК" в заливе Сувла. Пляжи были заняты 7 августа, и Мустафа Кемаль, уже назначенный командующим всеми турецкими войсками на северном участке фронта, снова вступил в бой, спешно укрепляя высоты. Его желанием было, как и месяца назад, в "Бухте АНЗАК", отбросить союзников к можно ближе к морю. К 9 августа он в этом преуспел. 2-я дивизия, прибывшая к англичанам в качестве подкрепления по морю от мыса Геллес, не смогло высадиться на сушу. Нападающая и обороняющаяся стороны окопались и залив Сувла превратился в третий участок побережья удерживаемый союзниками на Галлиполийском полуострове. У турок теперь было 14 дивизий против войск союзников той же численности. Со временем становилось яснее, что действия союзников не приносят пользы и при этом дорого обходятся. Некоторые из членов Дарданелльского комитета призывали отозвать войска и раньше. В ноябре таких стало подавляющее большинство. Китченер, прибывший с целью узнать все лично, был убежден генералом сэром Чарльзом Монро, вставшим на место дискредитированного Гамильтона, что эвакуация войск неизбежна. Дополнительным аргументом в его пользу стал ужасный шторм, потопивший солдат прямо в окопах и разрушивший многие укрепления на пляже. В промежуток времени с 28 декабря по 8 января 1916 года гарнизон начал постепенно отступать. Туркам не удалось вовремя понять, что происходит полная эвакуация войска, и они не сумели этому воспрепятствовать. К 9 января анзаковская бухта, Сувла и мыс Геллес опустели. Большое приключение подошло к концу.

В турецких войсках, не утруждавших себя ни похоронами, ни даже подсчетом погибших, погибло, было ранено или пропало без вести 300 000 человек. Союзники потеряли 265 000 человек. 29-я дивизия лишилась половины личного состава. Официально потери составили 14 720 человек; при этом те, кто был ранен дважды или трижды, каждый раз учитывались отдельно. И все же сильнее остальных пострадали австралийские войска. Их государство образовалось в 1915 году, незадолго до описываемых событий; в этой кампании граждане Австралии воевали под знаменами пяти разных государств. Часто говорят, что, лишь вернувшись на родину с войны, они почувствовали себя одним народом. Годовщину этих событий начали отмечать уже со следующего года. Вечерняя церемония 25 апреля стала священной для австралийцев всех возрастов, ежегодно принимающих в ней участие. "Бухта АНЗАК" стала для них мемориалом. Галлиполийский полуостров сейчас является турецким национальным парком. Там имеется мемориал, возведенный Мустафой Кемалем Ататюрком в его бытность первым президентом новой Турции; на нем великодушно упомянуты потери, понесенные обеими сторонами. Природа приняла это место назад в свое лоно; теперь это прекрасный, но пустынный уголок Средиземноморья, до сих пор не забытый австралийцами. Туристы из Соединенного Королевства редко приезжают сюда. Те же, кто все же добирается до вселяющих ужас плацдармов той войны, — "Одинокой Сосны", "Вершины Рассела", "Поста Стала", — всегда бывают растроганы, увидев молодых австралийцев, проехавших через всю Европу, чтобы своими глазами увидеть место, где сражались и погибали их деды и прадеды. Две трети австралийцев, ушедших на Великую войну, не вернулись домой; многие австралийские национальные герои заслужили свои ордена на пятачке в две квадратные мили, возвышающемся над "Бухтой АНЗАК". Их внуки и правнуки часто привозят с собой награды предков, и символы духа Австралийского содружества словно бы заново освящаются в этих памятных местах.