Грасе д'Орсе - Язык птиц. Тайная история Европы

Но продолжим цитировать этого автора: «… приведенных примеров вполне достаточно, чтобы доказать происхождение пунического языка от некоего совершенного языка, который предшествовал Вавилонскому смешению».

Вавилон произносится на английском как Babble, и, согласно теории Боде, соответствует французскому глаголу babiller, то есть «болтать». Прекрасный пример Языка Птиц: то, что слушают, но не понимают, и есть «болтовня». После Вавилонского смешения языков «… новые слова не обладают больше изначальной простотой; они выражают собой связь изначальных понятий и, вместе взятые, образуют предложения отчасти фигуральные, отчасти связанные с реальными и историческими фактами».

Другими словами, после смешения языков все слова приобретают двойное значение. Это и есть принцип, на котором основывается Язык Птиц. «Эти новые сочетания также легко можно наблюдать в языке Кабилов… он воспроизводит с максимально возможной чистотой и позволяет уловить, так сказать, мимоходом, удивительные философские мысли, тончайшие оттенки чувств, картины нравов, настолько хорошо, что лучшего и не пожелаешь».

Заметим, что и Язык Птиц называют «кабалой философов».

Между прочим, «картины нравов» (peintures de moeurs) можно прочитать и как «картины на стенах» (peintures de murs), которые могут быть зашифрованы. Об этом же говорит и Фулканелли, называя «Жилищем Философа» любое место, которое служит опорой для герметической философии. Это определение может распространяться и на фрески, т. е. на настенную живопись, «картины на стене».

Добавим от себя только то, что исторические и географические аналогии можно расширять подобным образом достаточно долго. Сама эта возможность свидетельствует, что в Языке Птиц мы имеем перед собой разновидность древней сакральной традиционной науки, о которой, на наш взгляд, лучше, чем кто бы то ни было, способен рассказать Рене Генон. Отсылаем читателя к его небольшой работе, которая так и называется — «Язык Птиц».

Мы уверены, что даже самое первое знакомство с Языком Птиц и с искусством фонетической кабалы вызовет интерес у читателя.

В. Быстров

В истории современной Европы ни одна организация не играла такой значительной роли, как тайное общество, известное с XI по XVIII столетие под именем гульярдов, или сыновей Гуля. Эта организация распалась лишь в начале нашего века, после того, как была полностью достигнута цель, к которой она стремилась почти тысячу лет и которая состояла в том, чтобы заменить власть церкви и аристократии властью народа. Уничтожение монархии вообще не входило первоначально в программу этого общества; можно даже утверждать, что в течение нескольких столетий сыновья Гуля тверже, чем кто-либо, поддерживали монархию. Но реставрация античных учений в XVII столетии привела к новому расцвету республиканского идолопоклонства, которое весьма диковинным образом соединилось с уравнительным и демократическим радикализмом гульярдов, и они подошли к мысли о необходимости уничтожения трона вместе с алтарем. Не обошлось, однако, без серьезного сопротивления значительной части членов общества, и, насколько можно судить, основываясь на очень небольшом количестве дошедших до нас сведений относительно внутренних дебатов в организации, все анналы которой представляют собой зашифрованные записи, именно это расхождение во мнениях вынудило гульярдов принять решение, что они больше не будут пополнять свои ряды новыми адептами и их общество перестанет существовать тогда, когда естественной смертью умрет последний из его членов, который и унесет с собой в могилу все тайны своих предшественников.

Все вплоть до самого их названия было бы похоронено во мраке забвения, если бы они не оставили несколько поэтических сборников на латыни, одинаково странных как по своей форме, так и по содержанию, которые привлекли к ним внимание специалистов. Возник вопрос, кто такие гульярды, откуда они появились, в чем заключалась цель деятельности этой секты или ордена и когда они исчезли со сцены истории. Итальянский исследователь Альфредо Страккали в серии статей, опубликованных в журнале «Ривиста Европа», собрал и представил вниманию читателей все, что было известно о гульярдах в средние века.

Нет никаких сомнений, что гульярды были связаны с вагантами, традиция которых сохраняется и в наши дни в Германии и Испании, а один из ее образцов, весьма приукрашенный и значительно исправленный, представляет собой университетское мадридское сообщество, привлекавшее к себе внимание широкой публики. Это рафинированное студенчество сохранило на своей шляпе совсем не аристократический герб своих предшественников: вилка и ложка из слоновой кости, лежащие крест-накрест. На арго этот герб может быть прочитан следующим образом: «Sauter hyver forche escolier» (L'hiver force les ecoliers a sauter — «Зима заставила школяров попрыгать»).

Действительно, в те далекие времена, когда ремесло печников было еще на младенческой стадии развития и когда высшая знать с трудом могла сделать свои дома пригодными для жизни при помощи огромных каминов, которые, кажется, были созданы для того, чтобы обогревать небо, а не несчастных людей, — в те времена лишенные какого бы то ни было источника тепла университетские помещения были в суровые зимы совершенно непригодными для занятий. Тогда в этих зданиях не могли оставаться ни профессора, ни студенты, и последние старались с выгодой для себя использовать вынужденный отдых: те из них, что побогаче, с любопытством осматривали окрестности, а бедные, которых, разумеется, было большинство, стучались в каждую дверь и просили милостыню, главным образом для того, чтобы собрать хоть какие-то средства для продолжения обучения. Однако горожане и аристократы тех времен не сильно отличались от современных, они были так же равнодушны к несчастью ближнего. Честные студенты, просящие подаяние для того, чтобы продолжить учиться, часто оставались без гроша, тогда как наглые странствующие актеры, ненадолго прерывавшие монотонное существование горожан, получали приличное вознаграждение, сумев развеселить их своими непристойными, а иногда даже безбожными шутками.

Таким образом, эти бродячие студенты, большая часть которых в недалеком будущем намеревалась получить духовный сан, не видели большого греха в том, чтобы приспособиться к обстоятельствам, и организовывали группы жонглеров, фокусников и шутов, не признававших ни божеских, ни человеческих законов; в этих шутовских караванах они вели радостную и беззаботную жизнь, и самый несчастный из них забывал о своем горе. Множество молодых людей из самых благородных семей присоединялись к неистовым сатурналиям, которые повторялись ежегодно на каждом карнавале; но никто не мог быть принят в эти общества, не дав обязательств, которые связывали новичка на всю оставшуюся жизнь. Нарушение их каралось самым жестоким образом. И самое первое из налагаемых на новичка обязательств заключалось в том, чтобы всеми имеющимися возможностями при всяком случае помогать любому другому члену ордена гульярдов.