Альберт Аспидов - Петербургские арабески

Зал Павловой был предоставлен для этого благодеяния бесплатно — по постановлению комитета Русского собрания. Это общественное объединение, имевшее своей целью «охранение чистоты и правильности русской речи», размещалось в том же доме на Троицкой улице. В состав его руководства входили известные журналисты и владельцы самой распространенной в России газеты «Новое время» отец и сын Суворины. Наверное, в основном на их газетные деньги и были осчастливлены и согреты в этот морозный новогодний день василеостровские «маленькие человечки».

Между 1903 и 2003 юбилейными годами был еще 1953 год, когда Петербургу-Ленинграду исполнялось 250 лет. Дата знаменательная. Побываем на встрече и этого года. Отправимся вновь на Васильевский остров.

Ярким светом залита площадь перед Дворцом культуры им. С.М. Кирова, украшенная высоченной елкой и заполненная песнями, несущимися из репродукторов. Около пяти тысяч человек собралось во дворце на встречу Нового года — песни и музыка на всех пяти этажах. Разноцветными огнями горят 250 разукрашенных елок. В Мраморном зале гремит духовой оркестр, на сцене Театрального зала — артисты, участники большой новогодней программы. Но мы пройдем в двухэтажный корпус дворца, примкнувший к нему с западной стороны. Это — Детский корпус. Здесь есть комнаты для различных занятий, спортивные залы, детская библиотека, зимний сад. Есть в нем и свой Театральный зал. В зале сейчас стоит большая сияющая новогодними огнями елка, вокруг которой кружатся, прыгают и скачут раскрасневшиеся дети. Они рады тому, что эта лесная красавица пришла к ним в гости…

Княгининская улица, проходящая около Детского корпуса, после постройки дворца была переименована в Детскую. Может быть, так она была названа в память Детского дома Е.П. Калачевой. Ничто на земле не проходит бесследно.

При Екатерине II появилось в Петербурге новое место для праздничных гуляний на святках и на Масленице. Оно было в Коломне, неподалеку от Николо-Богоявленского собора, известного своей великолепной службой и оглашавшего округу торжественным перезвоном колоколов. На Брумбергской площади, названной так по имени купца, содержащего здесь мельницу, был поставлен амфитеатр, именуемый Каруселью, давались разные представления для народа. Были здесь также качели, карусели и другие увеселения. По традиции в особо торжественные дни давали на площади и угощение: были выставлены жареные быки, били фонтаны с вином.

Однако императрице этого показалось недостаточно. Для воспитания своих поданных и для смягчения их нравов она повелела возвести здесь же Каменный публичный театр (памятуя, что «театр — школа народная»). Впоследствии он получил наименование Императорского Большого театра, а площадь, соответственно, стала именоваться Театральной.

В дни рождественских и новогодних празднеств театр славился своими балами-маскарадами, самыми грандиозными в городе. В танцевальный зал превращался за два часа и зрительный зал, в котором на специальных стойках поверх зрительских мест настилался из щитов пол — вровень с полом сцены. Входной билет стоил один рубль. Маскарадные костюмы выдавались и напрокат. В фойе устраивалась известная далеко за пределами столицы хрустальная палатка.

Праздничной публике в эти дни показывали балет и оперу. В партере (освобожденном от танцевального настила), в ложах бенуара и первого яруса блистали первые красавицы Петербурга и офицеры гвардии. В ложах второго и третьего ярусов преобладали купцы, отставные чиновники, в основном проживающие в Коломне и в округе. Приходили они сюда вместе со всем своим семейством. Некоторые устраивались в ложах по-домашнему, обряжаясь в атласные халаты. Можно было видеть здесь и пожилых женщин, совмещавших свои наблюдения за театральной публикой с вязанием шерстяных носков.

Любили развлечься театром в праздничные дни купцы и сидельцы Литовского рынка. Построен он был по другую сторону Театральной площади, сразу же после открытия Большого театра и в одно время с устройством здесь канала. Об этом времени еще недавно напоминал фрагмент этого рынка, возвышавшийся над каналом, названным вначале Литовским, а затем Крюковым. Владели лавками на рынке известные в Коломне купеческие фамилии: Яковлевы, Корневы, Вагановы, Шахназаровы, Хладноглазовы…

К концу XIX века на месте Большого театра была возведена консерватория. А новый императорский театр, предназначенный для постановок оперы и балета, стал именоваться Мариинским театром и встал напротив Литовского рынка — на другой стороне канала. С новым театром у владельцев рынка сохранились те же близкие отношения, как и с прежним, екатерининским. Да и Мариинский театр не забыл еще о традициях своего предшественника. Об этом свидетельствует зарисовка, сделанная столичным репортером сто лет назад — в дни рождественских празднеств:

«Савва Матвеевич Хладноглазов, купец мясоторговец, обещал еще задолго до праздников жене и детям угостить их ложей в театре. Теперь мы застаем главу дома со всем семейством на площадке лестницы третьего яруса Мариинского театра.

Тяжело переведя дух от усталости от взбирания по лестнице, он остановился и беспомощно разводит руками.

— Тятенька, мы тут мешаем другим, — говорит ему взрослая дочь.

— Да подожди ты, стрекоза, замечания делать, — сердится он.

— Все ли мы тут, не потеряли ли кого по дороге? — спрашивает жена купца.

— Ну, стой! Проверка! — начинает он осмотр семьи. — Ты, Наталия Ларионовна, здесь, стрекоза Катерина тут, вот Лешка, дочь Стеша, бонна мадам Браут, маленький Афонька с нянькой Марьей, бабушка наша Минодора Феоктистовна. Все, слава богу, целы.

— Ох, домой хочу, ох, мутит! — жалуется мать купца Минодора Феоктистовна.

— Что с вами, бабушка? — окружают ее.

— Ох, гусь…

— Дома сидели бы!

Купец сердито топнул на нее и повел всех по коридору.

— Господин билетмейстер, потрудитесь указать нам наше место жительства, — протянул он билет капельдинеру.

Тот посмотрел на билет, потом на всю команду и только громко вздохнул.

— Тут еще не все, племянник подъехать должен, он у парикмахера бараном завивается, — поставил на вид купец.

— Едва ли вы все поместитесь…

— Полно сомневаться, за милую душу влезем, коли с вашей стороны препятствий нету.

— Праздник, мы не придираемся.

— Отлично! Отпирай ворота, да подай нам штучки три программок, парочку биноклев, да, коли можно, пробочник.

— Пробочник нельзя.

— А нельзя пробочник подать, подай штопор. Мы, видишь, полдюжинки лимонаду с собой захватили. Какая игра будет?

— «Конек-горбунок», балет. Вот ваша ложа, — открыл капельдинер дверь.