Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

Следует, пожалуй, сказать несколько слов о судьбе Маленкова. Его история — история неудачника. Так долго, настойчиво, не считаясь со средствами, стремиться к высшей власти (если его вмешательство в скоропостижную смерть Щербакова довольно проблематично, хотя не исключено, то ускорение им смерти Жданова весьма вероятно, а расправа со ставленниками Жданова в 49 -50-м году очевидна). Наконец, достичь этой власти, с благословения (весьма условного) Сталина. Стать после смерти Сталина признанным его наследником и так быстро утерять долгожданную власть. Можно было бы поговорить и о Жукове. Он тоже почти достиг самого-самого верха. Но и его в последний момент тоже одурачили (как одурачили в 64 г. самого Хрущева, в 91-м Горбачева и пр.; опыт не идет на пользу — ПР ).

Еще одна деталь. Впервые в истории Советской власти при перевороте побежденные остались живы. Это стало дальнейшей традицией. И на том спасибо. Не гуманность, видимо, причина такого нового порядка, а опасение победителей за собственное будущее (ведь тоже могут свергнуть!) и понимание, что бывший «вождь» более не опасен. Таким образом, Хрущев почти добрался до неограниченной власти. И начал править, намеренно строя свой имидж (употребим это иноземное слово) на противопоставлении образу Сталина. В более поздние времена его деятельность истолковывалась по-разному. Он совершил много нелепостей, в основе которых иногда были самые благие намерения. История с требованием везде сажать кукурузу, в том числе в самых неподходящих местах. Рассказ об эстонском председателе колхоза, который, под общий смех, объяснил, где в Эстонии можно сажать кукурузу, чтобы соблюсти требуемые условия (любит тепло, хорошее удобрение и плодородную почву). И частушки на эту тему сочинялись (см. эпиграф). Установка за три года догнать и перегнать Америку по производству яиц, шерсти и мяса превратилась в анекдот: по мясу и яйцам мы уже догнали, вот только с шерстью плоховато (имелась в виду лысая голова Хрущева). И в иронических песнях слова «догоняем мы Америку» повторялись. Кстати, анекдоты, частушки, всякого рода подобный «фольклор» — тоже характерная деталь времени (о Сталине их не было или почти не было).

Во главе страны оказался Хрущев, не интеллигентный, мало образованный, грубый, как стало ясно позднее — самодур. Но совсем не глупый, хитрый. Играл намеренно роль сказочного дурачка, который умнее своих умных братьев. Сознательный эпатаж (стучал ботинком по столу на заседании Организации Объединенных наций). Экспансивный. Легко впадающий в раж. Яковлев вспоминает: на одном из заседаний во Владивостоке осенью 54 г., слушая выступления капитанов рыболовных судов о безобразиях, творящихся в рыбной промышленности, Хрущев пришел в неистовство; он «кричал, угрожал, стучал кулаками по столу <���…> Отчитал присутствовавшего здесь же Микояна, позвонил в Москву Маленкову, дал указание закупить оборудование для переработки рыбы, специальные корабли. Энергия лилась через край. Капитаны — в восторге. Потом, вернувшись в Москву, я поинтересовался, что же было выполнено из его указаний. Оказалось, ничего, совсем ничего» (Як251). Любил путешествовать. Часто вместе с Булганиным. И самому интересно. И популярности способствует. Ходил анекдот об эволюции марксизма: сперва было два марксиста (Маркс, Энгельс), затем два садиста (Ленин, Сталин), теперь два туриста (Хрущев, Булганин).

Нередко играл рискованно. Кубинский кризис. Размещение советских ракет совсем рядом с США, а затем, на определенных условиях, вывоз их. Трудно сказать, какой был первоначальный замысел. Поставил мир на грань атомной войны. Но вышел из кризиса ловко, не потерпев ни материального, ни морального урона, даже кое-что выиграв, обеспечив безопасность Кубы. Целина. Споры о ней. Не ясно, стоило ли ее поднимать, особенно учитывая долгосрочную перспективу. Но урожай в нужный момент она дала. И задача поднять её вызвала энтузиазм молодежи (способность умело сформулировать цели — важное качество для руководителя). Таким образом, думается, можно считать, что, при всех своих недостатках, Хрущев сделал немало хорошего.

Но главная его заслуга, великая заслуга — разоблачение культа Сталина, закрытый доклад на XX съезде КПСС. В нем непосредственно говорилось не о системе, а о Сталине. Большинство приняло это за должное (многим даже сказанное показались кощунством, ненужным и опасным). Один лишь Тольятти, руководитель итальянской компартии, сформулировал вопрос: почему только о культе Сталина?

При всем при том доклад сыграл в истории советской страны плодотворную роль, какими бы соображениями и целями Хрущев ни руководствовался. Освобождено большое количество политических заключенных. Созданы «тройки» по реабилитации (как ранее для осуждения). В делах часто не сохранилось даже материала, мотивировки решений. Только приговоры. Большинство заключенных погибло, но множество вернулось домой. Старый коммунист Шатуновская, которая провела много лет в лагерях, включенная в комиссию Шверника, созданную Хрущевым по «антипартийной группировке», возглавила огромную работу по сбору материала о жертвах сталинского режима. Она стала по сути главным участником комиссии. Шверник «возглавлял», Генеральный прокурор, Председатель КГБ и один из заведующих отделов ЦК присутствовали на заседаниях, а реальной работой руководила Шатуновская. Она утверждала, что с 1-го января 35 г. по 1 июля 41 г. (6,5 лет) было арестовано 19 миллионов 840 тыс. человек, расстреляно в тюрьмах 7 миллионов (по официальным сведениям, видимо, заниженным — ПР ). Дело в 64-х увесистых томах (своего рода подробнейшая история Гулага) так и не было опубликовано. Суслов и Козлов уговорили Хрущева отложить публикацию на 15 лет. Дело потихоньку начали растаскивать, а после смещения в 64 г. Хрущева «выпотрошили до основания», под руководством Суслова. Сохранился нередко лишь перечень дел, а сами они исчезли. Шатуновскую отстранили от участия в Комиссии (нелады с Аджубеем), а работа последней постепенно была вообще свернута. Вся затея с Комиссией, разоблачение Сталина нужны были для укрепления позиций Хрущева, его авторитета, которые строились на противопоставлении Сталину. Но во многом Хрущев был искренним и, независимо от цели, его антисталинская деятельность сыграла положительную роль. Мрачная страница в жизни страны была перечеркнута. Начиналась оттепель. Так понимали происходящее многие, в первую очередь интеллигенция.

Следует отметить, что кошмар возвращения сталинского деспотизма всегда присутствовал в сознании Хрущева. По его инициативе на XXП съезде КПСС 30 октября 61 г. принято решение о выносе тела Сталина из мавзолея и захоронении у кремлевской стены, что и было исполнено в ночь с 31 октября на 1 ноября («Вторые похороны Сталина». См. «Аргументы и факты» N 48 29 октября, 2000). Поручено это дело было генералу Ник. Захарову, начальнику 9 управления КГБ, ведавшего охраной руководителей партии и правительства. По слухам, Хрущев приказал положить на гроб две железобетонные плиты, «чтоб встать он из гроба не мог» (Лермонтов — ПР ), что вроде бы не сделано (см., например, «Аргументы и факты», N 48, 29 ноября, 2000 г.)