Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

В марте 2003 г. проводился референдум по Конституции Чечни. Итоги (официальные): более 80 % населения приняли участие в голосовании и 90 % из них проголосовали за Конституцию. Возможно, такие цифры не совсем лживы (сказалась все же надежда на прекращение «беспредела» военных, на мир, пускай хоть какой-нибудь). Но опубликованный процент явно завышен. Результаты почти сталинского времени, когда 99,9 % голосовали за «блок коммунистов и беспартийных». А при опросах многие чеченцы, особенно в лагерях Ингушетии, говорили, что не участвовали в голосовании, даже не слышали о нем. Вот военнослужащие (а их в Чечне тысячи) почти наверняка проголосовали «за». Установки властей не изменились: никаких переговоров с Масхадовым; только «с нашими друзьями». Всё же о реальном состоянии дел кое-что в газетах появляется. Весной 2003 г. корреспонденты «Общей газеты» совершили поездку по Чечне. Впечатления следующие: население относится к России, ко всему, происходящему в Чечне, резко отрицательно; если кто и принимал участие в выборах, то от отчаяния; совершается огромное количество военных преступлений, «зачисток»; их теперь признают даже местные власти (Кадыров, его сторонники); почти никто из военных преступников не наказан.

Знаменательна история с полковником Ю. Будановым, убившем чеченскую девушку, изнасиловавшем предварительно ее (последнее суд счел недоказанным). Буданов — один из немногих, кого привлекли к уголовной ответственности. Его судили через много месяцев после преступления и суд, по свидетельству экспертов, умудрился признать, что в момент совершения убийства он был невменяемым. Экспертиза проводилась за экспертизой (с участием печально знаменитого института им. Сербского, отправлявшего инакомыслящих в «психушки»). У здания суда демонстранты требовали оправдания Буданова. И лишь вмешательство заместителя военного прокурора России в последний момент перед вынесением приговора изменило ход дела. 21 апреля 2003 г. начался новый его разбор. Сочли необходимым демонстрировать в отдельных случаях объективность. Буданов был осужден, продолжая оставаться в глазах многих героем.

В начале апреля 2003 г. Европейское содружество подняло вопрос о создании независимого международного трибунала по преступлениям военных в Чечне, наподобие трибунала о злодеяниях в Югославии, но ничего в этом плане сделано не было. Российское правительство, как и во многих других случаях, блокировало неугодные ему решения.

Позднее, в начале мая 2004 г. военный суд в Ростове оправдал офицеров спецназа ГРУ. Рассматривалось дело капитана Э. Ульмана и его подчиненных, расстрелявших группу чеченцев, которые могли бы стать свидетелями злодеяний российских военнослужащих. Было совершено убийство людей, «заведомо находившихся в беспомощном состоянии, группой лиц по предварительному сговору с целью скрыть другое преступление». Об этом рассказывалось в «Новой газете» (№ 32, 13 мая 2004 г.), в статье Анны Лебедевой «Именем Российской федерации: убийц оправдать». Полковник А. Каргин, председатель суда, огласил его решение: оправдать обвиняемых «ввиду вынесения коллегией присяжных оправдательного вердикта», «за отсутствием в их деяниях состава преступления». Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Решение присяжных мотивировалось тем, что обвиняемые действовали по приказу. Отдавший приказ майор Переловский ссылался на то, что и ему приказало начальство. Суд не выяснял, какое. Ульман собирается и далее служить в армии, он не находит ничего предосудительного в своем поступке. На вопрос корреспондента, выполнил бы Ульман еще раз подобный приказ, тот уклонился от прямого ответа, но дал понять, что выполнил бы.

Местные чернорубашечники (т. е. фашисты), поддерживавшие обвиняемых, толпой пришли на последнее заседание, как на праздник, и приветствовали решение суда (похоже, что они имеют пропуск на все «чеченские процессы»). Приговор был известен заранее.

Корреспондент «Новой газеты» Конст. Полесков обратился по этому вопросу в Военную прокуратуру. Ему ответили, что приговор там изучается, выводы пока делать рано, но Главный военный прокурор еще 5 мая выразил свое недовольство ростовским вердиктом (возможно, по аналогии с делом Буданова).

Свою статью об оправданных в Ростове убийцах Лебедева начинает с аналогии. Она пишет о том, как перед жертвами военного произвола в Ираке премьер-министр Англии извинился публично, в парламенте. То же сделал министр обороны США в конгрессе. Извинился и президент Буш. Америка и Англия в шоке. Все газеты, радио, телевиденье подробно обсуждают происшедшее, печатают фотографии. Российские СМИ радуются: «Есть о чем писать, есть на чем поймать идеологического оппонента, вынося малейшие детали тюремного скандала на первые полосы газет и в заглавные новости информационных выпусков». Но о событиях в Чечне, где творятся гораздо худшие и более масштабные злодеяния, где присяжные оправдывают военных убийц, где ни один правительственный чиновник не извинился перед жертвами, где бомбят мирные села, берут заложников, устраивают массовые зачистки, расстреливают без суда и следствия, почти не пишут. По самым скромным данным в 2003 г. похищено и убито около 1200 чеченцев. Лагерь Чернокозово, где истязают заключенных чеченцев, применяя самые изощренные, садистские пытки, стал страшным символом для всего мира.

В первую чеченскую войну, в 1995 г., существовала хотя бы теоретическая возможность того, что «жестокое решение» сможет помочь сокрушить воинственный сепаратизм в Чечне. Тогда, в операции в Буденовске, участвовали все основные и второстепенные командиры боевиков. Они сами потом говорили: это был акт отчаяния. Уничтожение их могло сыграть значительную роль в судьбе войны. А на Дубровке (Норд Ост) действовали лишь рядовые бойцы, молодняк. Убийство их ничего не изменило. Проявив отменную жестокость, российские власти и спецслужбы взгромоздили гору трупов, но более ничего не добились. Весь последующий год удары боевиков были эффективны, хорошо спланированы, бомбы все мощнее, жертв все больше.

4 июля 2003 г., в субботу, на пивном фестивале в Тушино две женщины-смертницы взорвали на себе заряды. Погибло 18 человек (по другой версии 15, включая террористок), более 30 человек оказались в больницах. Концерт продолжался, и, вероятно, устроители, не прервав его, поступили правильно (трудно было бы успокоить разогретую пивом и музыкой толпу, жаждущую зрелищ; могла возникнуть паника). Артисты, естественно, изменили содержание, тональность концерта. А на следующий день, в воскресение вечером, на первом канале показали заранее запланированную телевизионную версию фестиваля в Тушино, имеющую мало общего с реальной, измененной в связи со взрывами. Передача получилась кощунственной, циничной, оскорблением и пострадавших, и сочувствующих. В ней не прозвучало ни одного слова, ни одного намека на случившееся днем ранее. Вырезали малейшие упоминания о взрывах, все грустные песни, напоминавшие о трагедии.