Георгий Зуев - Там, где Крюков канал...

Незадолго до своей смерти Владимир Васильевич Стасов в письме к родным сообщил, что в гостях у него был Шаляпин со своей «новой пассией» – Марией Валентиновной. Многие тогда терялись в догадках о причинах разрыва артиста с Иолой Игнатьевной. Супругов связывали годы счастливого брака. Шаляпин горячо любил своих детей, был всегда заботливым родителем.

Ф. И. Шаляпин в квартире дома № 10 на набережной Крюкова канала. 1910 г.

Теперь же, не порывая с первой семьей, оставаясь все таким же заботливым отцом, Федор Иванович создал вторую, «незаконную» семью, которая обосновалась в Санкт-Петербурге. Сам же знаменитый певец жил поочередно в двух городах – Москве и Петербурге.

«Новая пассия» Шаляпина – Мария Валентиновна Элухен родилась в Казани, в богатой семье. Ее мать происходила из знатного австрийского рода, отец, обрусевший немец, был генералом. Восемнадцатилетняя девица из этой патриархальной немецкой семьи вышла замуж за сына знаменитого владельца многих пивных заводов российской империи. Красавица и богачка Мария Валентиновна регулярно упоминалась в светской столичной хронике.

В период знакомства с Федором Ивановичем она уже была вдовой и имела двух маленьких детей. Шаляпин не скрывал своей новой связи, открыто появлялся с Марией Валентиновной в домах своих друзей и коллег по сцене. Он познакомил ее со Стасовым и Горьким. Алексей Максимович очень тепло относился к Марии Валентиновне, постоянно посылал ей приветы, а в письме к своему другу 1 марта 1913 года написал: «Марии Валентиновне почтительно кланяюсь. Нравится мне этот человек, простой и крепкий и такой верный тебе».

М. В. Петцольд-Шаляпина. 1910 г.

В ответном письме Шаляпин напишет Горькому: «О жисти своей буржуазной скажу тебе – живу, и вот как хорошо. Детей – куда ни взглянешь. В Питере четверо, да и в Москве пять. Правда, в Питере моих только двое, ну да я люблю этих чертенят всех – и своих, и чужих». Шаляпин мог сменить жену, но детям остался верен до конца жизни.

В 1909 году певец вместе со своей второй семьей поселился неподалеку от Мариинского театра, в доме № 18 по Театральной площади. Шаляпин снимал в нем три меблированные комнаты в квартире Животовских на первом этаже. Федору Ивановичу и Марии Валентиновне понравился этот уголок заповедной Коломны и старинный дом. Небольшое светло-зеленое здание с треугольным фронтоном, старинной полированной деревянной дверью, украшенной блестящими на солнце бронзовыми накладками и такими же дверными ручками, стало тогда их первым семейным петербургским пристанищем. Окна комнат выходили на спокойную набережную канала, по которому беззвучно сновали маленькие лодки, в воде величественно отражалась стройная колокольня Никольского Морского собора, а по вечерам так уютно светили стеклянные фонари Торгового моста на узорчатых чугунных кронштейнах. На другом берегу канала вырисовывались четкие контуры доходного дома, в котором некогда жил любимый композитор Шаляпина – Модест Петрович Мусоргский.

День Федора Ивановича на Крюковом канале всегда начинался с работы. Здесь он готовился к вечернему выступлению, разучивал новые романсы, а когда к нему приходили музыканты, всегда был рад возможности проверить уже найденные, или искать вместе с ними новые интонационные оттенки оперной арии или нового романса.

Как всегда, со знаменитым певцом многие хотели повидаться и поговорить. В гостиной Шаляпина с раннего утра обычно толпился народ.

Пианист М. Бихтер, аккомпаниатор артиста, вспоминал свое первое посещение Федора Ивановича Шаляпина в его квартире на Крюковом канале: «Я вошел в просторную комнату, освещенную яркими лучами солнца, окна ее выходили на канал. Несколько человек ожидали Федора Ивановича, подобно тому, как в древности ожидали выхода царя. Был час пополудни. Говорили тихо. Но вот отворилась правая дверь и к нам вышел молодой великан-славянин. Одет он был в утреннюю одежду, ибо только что поднялся с постели. Сквозь распахнувшейся халат видна была длинная до пят рубашка с великолепным расшитым в манере Рериха подолом. И тут все иное перестало существовать для нас, и глаза все мгновенно устремились к вошедшему. Некоторое время Шаляпин разговаривал с ожидавшими. Но вот посетители разошлись и мы остались одни. Он подвел меня к роялю и сел рядом слева. Шаляпин готовил песни Мефистофеля (разных авторов) к выступлению в симфоническом концерте Зилоти и „Дон Кихота“ Массне – для гастролей, кажется, в Париже. Сердце мое сильно билось, руки дрожали, когда я услышал шаляпинский голос. Как описать его? Он не был звучен, наоборот – звучал глуховато, сипловато и изредка напряженно. Но оттенок голоса, в основном окрашенный в трагические тона, всегда слышавшийся из глубины существа многоцветной, желанной правдивостью, заключал в себя как бы массу разнородных голосов, воплощающих трагическую сторону бытия русского народа. Он звучал то трубным звуком, то жалобой, то примирением, то ужасом, непреодолимым влечением, захватывая слушателя, не оставляя ему хотя бы частицы внимания ни для чего другого.

Очевидно, этим свойством дарования, которое воплощало творческий синтез родников народного (не деревенского) пения, Шаляпин и привлекал к себе стремительный вихрь внимания».

Интересно, что примерно в это же время в угловом доме № 10/18, где жил Ф. И. Шаляпин, но со стороны Театральной площади, находилась известная в Петербурге редакция популярной иллюстративной газеты «Театр и жизнь» – своеобразной летописи становления в Петербурге и других городах России театральной жизни во всех деталях и всем многообразии.

Прошли годы, судьба дома сложилась сравнительно благополучно. Он прекрасно сохранился до наших дней и по-прежнему один из его фасадов выходит на старый Крюков канал. Правда, с той стороны здания, где накануне Первой мировой войны находилась редакция газеты «Театр и жизнь», теперь располагается служебный офис администрации Мариинского театра, а в первом этаже со стороны набережной Крюкова канала давно ликвидированы меблированные комнаты, в которых жил великий русский певец Федор Иванович Шаляпин. Теперь там гостеприимно раскрыл свои двери ресторан Мариинского театра с оригинальным названием «За сценой». На этажах дома еще проживают люди. К старинным дверям парадной лестницы в день моего посещения кем-то было заботливо приколото объявление: «Уважаемые жильцы, закрывайте дверь плотнее».