Дмитрий Шерих - Улица Марата и окрестности
- Название:Улица Марата и окрестности
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-227-03374-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Шерих - Улица Марата и окрестности краткое содержание
Предлагаемое издание является новым доработанным вариантом выходившей ранее книги Дмитрия Шериха «По улице Марата». Автор проштудировал сотни источников, десятки мемуарных сочинений, бесчисленные статьи в журналах и газетах и по крупицам собрал ценную информацию об улице. В книге занимательно рассказано о богатом и интересном прошлом улицы. Вы пройдетесь по улице Марата из начала в конец и узнаете обо всех стоящих на ней домах и их известных жителях.
Несмотря на колоссальный исследовательский труд, автор писал книгу для самого широкого круга читателей и не стал перегружать ее разного рода уточнениями, пояснениями и ссылками на источники, и именно поэтому читается она удивительно легко.
Улица Марата и окрестности - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Те старые «Санкт-Петербургские ведомости» – вернее, уже «Петроградские ведомости» – прекратили существование в 1917 году. А в 1991-м газета под этим именем возникла вновь – на базе коллектива главной городской газеты «Ленинградская правда». Вначале редакция находилась на Фонтанке, в известном всему городу Доме прессы, а затем перебралась на улицу Марата.
Здесь, в старинных стенах дома № 25, за прошедшее с 2002 года время перебывали в гостях многие видные политики, деятели искусства, ученые, спортсмены, дипломаты, в числе которых композитор Андрей Петров и актер Анатолий Равикович, академики Жорес Алферов и Игорь Спасский, губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир, олимпийская чемпионка Галина Зыбина и поэт Александр Кушнер, театральный режиссер Лев Додин и кинорежиссер Александр Сокуров.
И последнее дополнение, для ясности: не один год проработал в редакции «Санкт-Петербургских ведомостей» автор этих строк – вначале ведущим исторического раздела «Наследие», затем шеф-редактором газеты.
Четная сторона
ДОМ № 2
РЕНСКОВЫЙ – ЗНАЧИТ ВИННЫЙ
Дойдя до Кузнечного переулка по нечетной стороне улицы Марата, пора вернуться к исходному пункту. Теперь мы пройдем тот же маршрут по четной стороне улицы.
Итак, с начала.
Дом № 2, стоящий у Невского проспекта, сегодня не выделяется своей высотой среди окрестных зданий. Но в конце 1840-х, когда большинство домов на Грязной имели высоту в 2-3 этажа, этот дом производил впечатление гиганта. Он был ростом в пять этажей – чуть ли не первый пятиэтажный дом на Грязной улице!
Принадлежал он тогда известному аптекарю Христиану Типмеру, чье заведение находилось достаточно далеко отсюда – на Малой Морской. Постоянным клиентом Типмера был в последние месяцы своей жизни Александр Сергеевич Пушкин: семейство поэта приобретало тут целебные мази и порошки, пилюли и микстуры, укропную и розовую воды, а также «киндербальзам» – сложное снадобье, включавшее в себя корни пиона и калгана, семена тмина и укропа, траву розмарина и шалфея, цветки лаванды, да еще много чего. Немудрено, что по смерти поэта опека уплатила Христиану Андреевичу Типмеру солидный долг размером в 180 рублей...
Вообще аптекари старого Петербурга были людьми состоятельными. Тому же Типмеру принадлежали в столице два здания, и он был не единственным аптекарем-домовладельцем; скажем, дом на Невском пр., 28 (на месте Дома книги), принадлежал в пушкинские годы аптекарю Имзену. Да и полвека с лишним спустя, в 1889-м, журнал «Стрекоза» прохаживался насчет доходов столичных аптекарей:
«Быть аптекарем лучше, чем банкиром: аптекари всегда наживают и никогда не прогорают... По очень многим медикаментам аптекари берут 600, 900 и даже 1000, 1900 процентов! Эмульсия из касторового масла стоит, например, 8 копеек, а за нее берут полтинник. Одна драхма соляной кислоты стоит 1 копейку, а в аптеке она обходится в 68 копеек... Воду на капли люди продают и капли на рубли считают. Где вы найдете другую такую, прекрасную и феерическую профессию?».

Дом № 2
Пафос «Стрекозы» справедлив, хотя вообще-то насчет феерической профессии можно и поспорить. Ну разве менее доходное дело – торговля вином? Доход в процентах, конечно, ниже, но зато обороты – не в пример масштабнее!
Дому № 2 винная торговля была знакома хорошо. Еще в типмеровские времена тут помещался ренсковый (винный) погреб, принадлежавший торговцу Соболеву. (Ренсковый – потому что название это шло от «ренского», то есть рейнского вина, рейнвейна.) Потом эстафету подхватили коллеги Соболева: в начале XX столетия погребом владели князья Макаевы, торговцы кахетинскими винами, а после них заведение оказалось в руках торгового дома «К.О. Шитт».
Это был известный торговый дом! Погреба купца Корнелиуса Отто Шитта появились еще в пушкинском Петербурге, и с тех пор стали своеобразной достопримечательностью города: они находились во множестве мест, но всегда – в угловых помещениях первого этажа. Бытовала даже поговорка: «Шитт на углу пришит»...
Винный погребок в этом доме сохранился и после революции. Кажется, именно сюда отправился весной 1924 года Сергей Есенин. Поэт должен был выступать 14 апреля в зале бывшей Городской думы (именовавшемся тогда залом Лассаля). Однако что-то у него с организаторами не состыковалось, и Есенин оставил в гостинице записку:
«Я ждал. Ходил 2 раза.
Вас и не бывало. Право, если я не очень нужен на вечере, то я на Николаевской, кабачок слева внизу».
«Слева внизу» – это, по всей видимости, и есть погреб в доме № 2.
Тогда все закончилось благополучно. Один из устроителей вечера привел поэта в зал, выступление началось, и хотя по ходу его не все складывалось гладко – в итоге вечер оказался триумфальным!
ТЕРТИЙ, ДРУГ МОДЕСТА
Но мы уже забежали в советские времена, а ведь в дореволюционной биографии дома есть еще одна страничка, которую нельзя обойти вниманием. В 1870-е годы здесь поселился широко известный в Петербурге чиновник Тертий Иванович Филиппов. О том, как выглядела его квартира, вспоминал музыкант Александр Оленин: «велико было мое удивление, когда я попал на Невском, где он жил, в самую скромную, почти убогую квартиру – с самой мизерной обстановкой, какие бывают у начинающих врачей».
Удивление понять можно: Филиппов находился тогда в чине тайного советника, что по «Табели о рангах» равнялось званию генерал-лейтенанта или вице-адмирала.
Сын ржевского аптекаря, Тертий Иванович сумел подняться из низов на самый верх, причем карьерой он был обязан исключительно личным талантам. Знание истории, особенно церковной, любовь к русской песне и прекрасный тенор – вот те движущие силы, которые сделали его уважаемым человеком в кругу славянофилов. И не только славянофилов.
«Прислуга, прислушивавшаяся из-за дверей, приходила в неописуемый восторг и зачастую плакала, как плакали всегда и половые, когда Филиппов певал в студенческих и дружеских кружках в знаменитом тогда студенческом трактире "Британия", помещавшемся бок о бок с Университетом». Вот такое сохранилось свидетельство о его ранних московских годах.
Это был старт. Потом Филиппов поступил в ведомство Святейшего Синода, где ему как знатоку церковных вопросов прочили большое будущее. Однако через несколько лет случилась неожиданная перемена: Тертий Иванович перешел на службу в Государственный контроль, и вместо духовных дел стал ведать арифметикой ревизий. Там он, впрочем, тоже добился успеха и добрался со временем до должности государственного контролера. Но и былых увлечений не забыл: много сил отдавал сохранению и пропаганде русской песни, сблизился на этой почве с Балакиревым, Римским-Корсаковым и со всей «Могучей кучкой»...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: