Дмитрий Шерих - Улица Марата и окрестности

Ф.Г. Бажанов

«Торгово-промышленное товарищество Ф.Г. Бажанова и А.П. Чувалдиной» было в старом Петербурге известной и уважаемой фирмой. И вполне могло потратить энную сумму денег на строительство собственного дома на Николаевской улице, 72.

Проект составил молодой зодчий Павел Федотович Алешин; задача перед ним была поставлена непростая: создать дом, где были бы не только квартиры, но служебные помещения товарищества с залом заседаний, а также общежитие, кухня и столовая, кладовые и прачечные, конюшня и даже коровник. Целый город!

Строительство началось в 1907 году и закончилось в 1909-м. Получилось необычное, совсем не рядовое здание. Эффектные асимметричные фасады в стиле модерн, финский гранит со стороны улицы, цветная майоликовая плитка под аркой и во дворе, кованые решетки окон и балконов... Но еще ярче получились интерьеры здания, особенно 40-комнатные апартаменты самого Филадельфа Бажанова. При оформлении их были использованы работы великих художников Врубеля и Рериха!

Целых три работы Михаила Врубеля украсили приемную Бажанова. Прежде всего это удивительно эффектный майоликовый камин на сюжет известной былины «Вольга и Микула»: его исполнили по врубелевскому эскизу в мастерских замечательного керамиста П.К. Ваулина. Здесь же были помещены изразцы «Павлин», тоже изготовленные по рисунку Врубеля.

Дом № 72 в начале XX века

А в столовой Бажанова находился живописный «Богатырский» фриз работы Рериха, созданный специально для этого дома. Богатырским он оказался не только по имени, но и по размерам: больше двух метров в высоту, примерно 30 метров в длину Здесь тоже преобладали былинные мотивы: среди героев фриза оказались Боян, Вольга, Микула Селянинович, Илья Муромец, Соловей-разбойник, Садко...

Этот фриз серьезно пострадал в блокаду, но не погиб: в 1960-е его передали в фонды Русского музея.

Но это все о художественных достоинствах дома. А были у него и достоинства, так сказать, жилищно-коммунальные. Современное водоснабжение, водяное отопление, даже кондиционеры. Бажанов и Алешин думали не только о красоте.

Филадельф Геннадьевич не был чужд политики. Убежденный монархист, он активно помогал Русскому собранию, а также Русскому народному союзу имени Михаила Архангела пожертвовал пять тысяч рублей на издание книги «Воцарение Дома Романовых». Председатель союза Владимир Пуришкевич вспоминал: «Не забуду того дня, когда я обратился к этому миллионеру, русскому купцу. Он принял меня в своем палаццо на Николаевской улице и без заминки, прося только, чтобы имя его не упоминалось, сказал: "На, батюшка, на благое дело, – бери!" Эти 5 тыс. дали нам возможность назначить цену на книгу "Воцарение Дома Романовых" 25 к.».

Филадельфу Бажанову не суждено было встретить революцию в комфорте собственного дома. Перед самой революцией он продал особняк промышленнику Борису Исааковичу Катламе, который возглавлял тогда правления двух крупнейших табачных фабрик столицы – «Лаферм» и «А. Н. Богданов». Катлама и поселился здесь; Филадельф же Геннадьевич, если верить справочнику «Весь Петроград», перебрался на жительство в Лигово; после революции он и вовсе эмигрировал.

После 1917 года в бажановском доме работали разные заведения. В 1920-е в одном из многочисленных его помещений находилось ленинградское бюро «Днепростроя»: на эту знаменитую запорожскую стройку работали многие предприятия нашего города, постоянная связь была необходима...

Потом в здании появилась библиотека.

Сегодня в бывших бажановских апартаментах работает Детская библиотека истории и культуры Петербурга. Интерьеры здания хорошо сохранились, к тому же здесь не так давно закончилась многолетняя реставрация. Так что при желании можно познакомиться со внутренним обликом одного из самых эффектных домов на улице Марата.

И вот обещанный дом № 74. Читателю, наверное, не надо объяснять, что построен он уже не в эпоху Белинского-Панаева – на три десятилетия позже.

Дом № 74

Долгое время дом принадлежал купеческой семье Муриных. Те торговали в столице хлебом и мукой, владели фруктовым магазином и мелочной лавкой. А один из Муриных, Александр Васильевич, был гласным столичной Городской думы. Жил он, как и другие члены семьи, в доме №74.

В блокадную пору во двор этого дома угодила бомба, и жильцы составили акт – драматический документ, впервые опубликованный историком блокады Абрамом Буровым: «13 октября 1941 года две фугасные бомбы попали в два разных флигеля. Под обломками разрушенного здания нашли смерть инженер Зюков, 35 лет, Огурцова, 14 лет, Огурцова, 17 лет, Тютина, 35 лет, Потехина, 17 лет, Цветков, 28 лет. Труп Е.В. Кюненковой, 60 лет, был найден в противоположном флигеле, так как взрывной волной она была выброшена из окна одного флигеля в окно противоположного флигеля. Потехина В. оказалась под обломками разрушенного 2-этажного дома... Прибывший к очагу поражения отец с бойцами МПВО быстро стал производить разборку завала... Из-под завала раздавались крики: "Папочка, спаси меня", и когда уже разборка подходила к концу, послышался хрип умирающей девочки, которая скончалась от ранения в висок...»

Тут можно привести и еще одно свидетельство блокадного времени, имеющее прямое отношение к улице Марата (хотя и неизвестно, к какой именно ее части). Это простая, но полная драматизма запись литератора Павла Лукницкого: «На улице Марата труп истощенного до последнего предела интеллигента, и шапка его меховая, отвалившаяся от головы. И неостанавливающиеся прохожие. И в двухстах шагах дальше две спешащие, только что выбежавшие из дома женщины, на ходу застегивающие шубы; одна – с безумным лицом: "Леня мой, Леня!" И еще дальше – третья женщина: "Леонид Абрамович-то мертвый лежит на панели!" – спокойным тоном, обращаясь к кому-то в парадном».

Но нам пора обратиться к более благополучным временам, к предыстории дома № 74 – к тем годам, когда здесь находился дом архитектора Диммерта. Построен он был в конце 1830-х; вот что рассказывает об этом художник и сын художника Павел Петрович Соколов: «Егор Иванович Димерт был друг и товарищ отца по академии, по профессии архитектор и состоял помощником Стасова, построившего тогда Троицкий собор и триумфальные московские ворота. По окончании работ Димерт купил вместе с отцом в Ямской части два пустопорожних места и начал постройку домов...