Вольфганг Акунов - Божии дворяне

ХХ век внес в жизнь Мальтийского Ордена новые проблемы, которые оказались типичными для всех европейских государств. Распад многих крупных держав, появление новых государственных образований вполне естественно затронули и Мальтийский Орден. Он был к тому времени малочисленной, чисто папской, католической, узко-сословной организацией, продолжая оставаться привилегированным объединением дворян Европы, в котором желали состоять многие лица, в том числе и представители русских дворянских фамилий. Особый интерес в этом плане представляет вопрос появления в Париже в среде дворянской русской эмиграции ассоциации под названием «Союз потомков наследственных командоров и кавалеров Великого Приорства Российского Ордена Святого Иоанна Иерусалимского» (Union des Descendants des Commandeurs et Chevaliers Hereditaires du Grand Prieure Russe de l’Ordre de St. Jean de Jerusalem). Сведения об этой организации до самого недавнего времени оставались неизвестными отечественным историкам по довольно простой причине. Книга «Российский Император Павел I, Великий Магистр Мальтийского Ордена и его Великое Приорство Российское» (L’ Empereur Paul I de Russie, Grand-Maitre de L’ Ordre de Malte et son Grand-Prieure Russe) русского эмигранта барона Михаила фон Таубе (принадлежавшего к членам-учредителям вышеупомянутого «Союза потомков»), в которой были впервые изложена история основания этой русской эмигрантской организации и опубликованы соответствующие документы, вышла очень небольшим тиражом в Париже в 1955 г. и распространялась только в среде имевших отношение к «Союзу потомков» русских эмигрантов-монархистов, минуя библиотечные фонды. Особый интерес представляет помещенное в книге барона M. фон Таубе посвящение: «Настоящий труд посвящен истории и правовому анализу одного политического проекта, несомненно, достойного внимания, но не нашедшего понимания. Речь идет о проекте Российского Императора Павла I, желавшего одарить Европу новым рыцарским братством, более всеобъемлющим и эффективным, чем Орден Мальтийских рыцарей, Великим Магистром которого он стал. Труд посвящен священной памяти славного папы Льва ХIII. Этот великий для христианства ХIХ века человек был самым выдающимся представителем католицизма, не только являющегося христианской конфессией римского обряда, но и осуществляющего объединение всех христиан Вселенской Церкви, как того желал Иисус Христос. Император Павел, сам называвший себя «католиком в душе», несомненно, принадлежал к той плеяде православных русских верующих, которые, через несколько поколений, неизбежно должны были обрести себе эрудированного Императора в лице знаменитого философа Владимира Соловьева, автора книги «Россия и Вселенская Церковь». Ведь в самом деле, разве Павел I не стремился привести русскую Православную Церковь к соединению со Святым Престолом в Риме, к восстановлению их единства после вызванного греками раскола (1054 г.) и объединительного Вселенского Собора во Флоренции (1439 г.), ставшего результатом единого порыва Восточной и Западной церкви – порыва, сведенного на нет сомнительными постановлениями отатаренного московского князя Василия III Tемного? Что касается автора этих строк, то он с глубочайшей благодарностью памятует об апостольском благословении, направленном Папой, незадолго до его кончины, через кардинала Рамполла скромному русскому профессору, захваченному идеей великого католического христианства, в котором Папа благословил его будущие труды». (Taube M. L’ Emрereur Paul I de Russie...p.7).

Революция 1917 г. в России вынудила эмигрировать из страны большое число русских дворян, офицеров, чиновников и просто рядовых граждан. К середине 20-х гг., когда стало ясно, что возвращения в Россию не будет, они начали более прочно обосновываться в приютивших их европейских странах. Больше всего русских эмигрантов осело к тому времени во Франции, где они стали объединяться в различные общества, братства и товарищества. Среди части проживавших во Франции эмигрантов возникла идея восстановить Великое Приорство Российское Державного Ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Справедливости ради, следует добавить, что сходная идея возникла и у части русских белоэмигрантов-легитимистов, или «кирилловцев» (то есть сторонников возведения на Российский Престол кузена Царя-Мученика Николая II, Великого Князя Кирилла Владимировича) в Германии. Там бывший главнокомандующий белой монархической Русской Западной Добровольческой Армией, генерал князь П.М. Авалов (Бермондт) организовал из ветеранов своей армии «Державный Императорский Российский Мальтийский Рыцарский Орден» (Souveraener Kaiserlich Russischer Malteser-Ritter-Orden), в 1934 г. разделившийся и вошедший частично в «Союз наследственных Командоров Великого Приорства Российского» (Union des Commandeurs Hereditaires du Grand Prieure Russe), а частично - в «Приорство Дакийское» (Priory of Dacia). Знаком принадлежности к аваловскому «Мальтийскому Ордену» служил белый эмалированный мальтийский крест с наложенным на его верхний луч золотым восьмиконечным православным крестом (восьмиконечный православный крест в годы гражданской войны в России был эмблемой Западной Добровольческой Армии П.М. Бермондта-Авалова); автору этих строк приходилось воочию видеть такой «аваловский» мальтийский крест.

Каковы же были причины возрождения, а говоря точнее – учреждения на чужбине подобных «русских мальтийских Орденов», в частности – «Ассоциации (Союза) Потомков Наследственных Командоров и Кавалеров Великого Приорства Российского Ордена Святого Иоанна Иерусалимского» в Париже? И почему вообще среди русских эмигрантов «первой волны» было так много «нерегулярных» мальтийских рыцарей? Вероятно, по той же самой причине, по которой многие русские эмигранты так активно стремились вступить в ряды масонов. Не зря же русская эмигрантская писательница и журналистка Нина Берберова указывала в своей, пожалуй, наиболее известной у нас книге «Люди и ложи», что до войны во Франции существовало немало масонских лож, в которых состояли исключительно выходцы из России. Скорее всего, объяснение данного феномена заключается в том, что первым русским эмигрантам было очень трудно «пускать корни» на новом месте, в совершенно незнакомой для большинства из них среде и стране. Их не только что не пускали в «высшее общество», но и не брали на работу и вообще «не считали за людей», издеваясь над их дворянским происхождением (фальшивым или настоящим – иностранцев, как правило, вовсе не интересовало!). Поэтому русские эмигранты стремились к созданию своей собственной структуры, которая бы пользовалась уважением на их «новой родине», за границей, и которая дала бы им возможность проникнуть «на равных» во французское общество, чтобы там их перестали воспринимать, как чужаков. Это было «чисто инструментальное» и по-человечески вполне понятное, естественное побуждение, вовсе не означавшее, что эти русские эмигранты руководствовались какими-либо корыстными интересами в стиле «графа» Калиостро (хотя и с последним дело обстояло не так просто, как думали и продолжают думать многие у нас и за границей!).