Вольфганг Акунов - Божии дворяне

Армией Тевтонского Ордена и его союзников командовал глава Ордена - Верховный Магистр (Гохмейстер) брат Ульрих фон Юнгинген. В общей сложности на поле битвы между деревней Грюнфельде и «Еловой горой» сошлось около 30 000 воинов, в том числе 25 000 конников. Именно конница сыграла решающую роль в этой судьбоносной схватке.

На польско-литовской стороне раздались звуки труб, пение молитвы «Богородице Дево радуйся», и литовско-русско-татарские войска, стоявшие на правом фланге королевской армии, первыми двинулись в бой. Сам король Владислав Ягелло, в отличие от Верховного Магистра, непосредственного участия в битве не принимал, руководя передвижениями войск с холма, находясь за шеренгами сражающихся. С ним были его личная охрана и конюхи, державших под уздцы запасных быстрых коней - на случай «непредвиденных событий». Верховный Магистр, напротив, вел себя вполне по-рыцарски, то есть, как отчаянный рубака, каким он слыл всю свою жизнь (хотя и был не просто рыцарем, а рыцарем-монахом, лицом наполовину духовным). Ударный рыцарский отряда брата Ульриха вклинился в глубь польских хоругвей, скрестив мечи и копья с лучшими витязями армии Ягелло – рыцарями Краковской земли. В бою штандарт Польского королевства с белым орлом пал на землю. Это был самый критический момент сражения при Танненберге. Тевтонские рыцари уже затянули свою победную пасхальную песню «Христос воскресе из мертвых…». Но тут рыцарь-предатель, вассал Ордена Никель фон Ренис, знаменосец Кульмского рыцарства, изменнически подал своей хоругвью знак к отступлению, чем внес смятение в ряды орденского войска. На подмогу Ягелло успели подойти свежие силы, и столь успешно начатая крестоносцами атака захлебнулась. Верховный магистр Тевтонского Ордена брат Ульрих фон Юнгинген, почти потерявший к тому времени зрение и не пожелавший спастись бегством перед лицом надвигавшейся неотвратимой слепоты, пал от копья польского рыцаря Добислава (Добко) Олесницкого. Таким образом, брат Ульрих повторил предсмертный подвиг слепого короля Богемии (Чехии) Иоанна Люксембургского, который, утратив зрение, передал корону сыну и предпочел погибнуть простым рыцарем, сражаясь в 1356 году на стороне французов против англичан в одном из кровопролитнейших сражений Столетней войны - в битве при Пуатье. Финал битвы при «Еловой горе»разыгрался у обоза крестоносцев. Чувствуя неизбежную гибель, они соорудили укрепление из повозок ( «вагенбург», или «табор»), заняли глухую оборону и отчаянно защищались, не дрогнув даже под обстрелом польско-литовской артиллерии, пока не пали почти все до единого. При обороне «вагенбурга» орденских бойцов пало больше, чем собственно на поле битвы. А всего их пало восемь тысяч, в том числе 230из 250принявших участие в битве при Танненберге орденских братьев-рыцарей (единственных имевших право носить белый плащ с черным крестом Тевтонского Ордена Пресвятой Девы Марии).

Над залитым кровью полем битвы при Еловой горе победно взвились гербовые стяги хоругвей объединенного польско-литовско-русско [55]-татарского войска. Они во многом отличались по характеру своей гербовой символики от боевых знамен, осенявших войска других государей тогдашней Европы. В нашем кратком очерке мы попытаемся проанализировать эти различия.

Дело в том, что в средневековой Польше сложилась поистине уникальная геральдическая система на основе войскового деления на хоругви, вскользь упомянутые нами выше. Поэтому скажем предварительно несколько слов о хоругви. Хоругвь– это, прежде всего, войсковое подразделение, отряд(подобные отрядына древней Руси именовались стягамиили знаменами), исключительно конный, который имел свое знамясо своей, отличной от других, символикой. Это знамятакже именовалось хоругвью(а на Руси также стягом,ибо вокруг него стягивалсясоответствующий военный отряд). Заметим, кстати, что схожая ситуация наблюдалась и в других странах средневековой Европы – например, в Испании, где знамя и стягивавшийся вокруг него отряд именовались бандерой,в Византии (а позднее также и в Италии), где военный отряд и его знамя именовались бандой, (а хорунжий-знаменосец – бандофором),в Англии, Франции и Бургундии, где использовался схожий термин «баннер» (Banner)Германии и Швеции, где отряд и знамя именовались аналогично ( Banner, Panier)или же использовался германоязычный эквивалент фенлейн(буквально: Faehnlein, то есть флажок) или фане( Fahne– «знамя») – например, адельс фан( е) – «дворянский (конный) отряд» и т.д. Знаменосец хоругви именовался хорунжим( хоругвеносцем). Позднее слово «хорунжий», по аналогии со своим немецким эквивалентом «фенрих», или «фендрик»( Faehnrich– производным от Fahne, «знамя»), и со своим русским эквивалентом «прапорщик»(от слова «прапор», также означавшего «боевое знамя»или «стяг») стало обозначать уже не функцию непосредственно знаменосца, а воинское звание; появился подхорунжий, а хоругвь стал возглавлять ротмистр. Хоругви привязывались к определенным территориям – так, например, Стародубский повет выставлял 4 хоругви (Стародубскую – 100 конных воинов; Почепскую – 50; Мглинскую – 100; Трубчевскую – 30).

Каждое из упомянутых выше тактических военных подразделений имело знамя-хоругвь с эмблемами, по своим геральдическим начертаниям и цвету характерными только для данного подразделения. Каждый польский, а позднее – также литовский и (западно)-русский дворянин-шляхтич, стоявший под данным знаменем-хоругвью в рядах данной хоругви-отряда, был вправе повторять хоругвенную символику (по-польски - «клейнот»или «клейнод») на своем щите (хотя пользовался этим правом далеко не всегда). В результате в Польском, а позднее – объединенном Польско-Литовском государстве (Речи Посполитой, что, кстати, означает буквально «республика»!) одинаковыми и одноименными гербами пользовались десятки (если не сотни) шляхетских родов, что позволяло говорить о наличии там «гербовых братств»или «гербовых родов». Причем члены одного «гербового братства» вовсе не обязательно были связаны узами подлинного кровного родства. Наоборот, чаще всего в состав первоначально небольшого рода-обладателя герба со временем принималось все больше мелких шляхтичей-клиентов «со стороны». Именно поэтому число дворянских гербов в Речи Посполитой не превышало 200(и это в то время, как в соседней Германии их было не менее 200 000!). Когда польская знать с конца Средневековья начала принимать фамильные прозвища, она, как правило, принимала в качестве фамилии не свое родовое прозвище, а предпочитала именоваться по крупнейшему городу или местечку (городку, не пользовавшемуся городскими привилегиями по Магдебургскому праву), входившему во владения данного знатного рода. При этом нередко в разных частях Польши располагались города и местечки с одинаковыми названиями. Поэтому существовали шляхетские роды с различными именами, пользовавшиеся одинаковыми гербами-клейнотами, и в то же время роды с одинаковыми именами-фамилиями, но совершенно разными гербами. Так, например, одним и тем же гербом «Ястжембец» пользовались не только шляхтичи из рода Ястжембских, но, наряду с ними, члены еще 550 (!) других шляхетских родов; гербом «Топор» - шляхтичи 200 родов, гербом «Рава» («Равич») - 250, и в то же время знатные роды, имевшие одну и ту же фамилию – Залевских, пользовались 30 различными гербами – ситуация, ни в одной другой европейской стране тех времен абсолютно немыслимая!