Вольфганг Акунов - Божии дворяне

Несмотря на наличие сильной легкой и тяжелой кавалерии, основой характерного для решающих сражений смешанного построения византийской армии продолжала оставаться пехота - фаланга тяжеловооруженных щитоносцев-скутатов (от латинского scutum – тяжелый щит), вокруг которой группировалась легкая пехота-псилы, служившая для поддержки скутатов. Средняя византийская пехота именовалась пельтастами (от облегченного щита – пельта). Кавалерия, как правило, разделялась на две части и располагалась по краям пехотного строя.

Именно тяжеловооруженная ромейская пехота была призвана принять на себя основной удар противника, сковать силы врага и дать возможность своей коннице совершать маневры охвата, обхода или окружения вражеского войска. Колонны скутатов играли роль своеобразной живой крепости, за который в случае неудачи могли укрыться и конница, и легкая пехота. И хотя победа в сражении достигалась за счет стремительных кавалерийских атак с применением разнообразных хитростей, условия этой победы обеспечивались непоколебимостью живых подвижных крепостей – колонн тяжеловооруженной пехоты.

Верховный военачальник византийской армии именовался при Комнинах дукой(от латинского термина dux, то есть “вождь”, “полководец”). Термин “дука” (или “мегадука”) постепенно вытеснил прежние аналогичные термины “стратиг” и “архистратиг”. Под его руководством находились архонты (князья-командиры), подразделявшиеся на высший (мерархи или турмархи), средний (друнгарии, комиты и кентархи) и низший командный состав (декархи, пентархи и тетрархи). Общее число архонтов различного ранга в византийской армии средней численности (4 000 человек) составляло 1346 человек. Кроме командирских должностей, имелись штатные должности бандофоров (знаменосцев), букинаторов (трубачей), мандаторов (адъютантов или вестовых), чиновников военной канцелярии (комиты когорт, доместики, протонотарии, хартуларии, преторы), антекессоров, минсоров, депотатов, скулкаторов, и т.д.

Укрепив армию, Комнинам удавалось не раз одерживать победы не только над кочевниками-тюрками и сарацинами, но и над тяжеловооруженными западными воинами – норманнами и венграми. Так, 8 июля 1167 г. византийская армия Андроника Кондостефана, одного из лучших полководцев василевса Мануила I Комнина, вторглась в Венгрию и сразилась с венгерским войском близ г. Землина. Венгерское войско состояло из закованной в броню кавалерии, вооруженной длинными пиками. На высоком шесте, водруженном на повозке, запряженной быками, развевалось венгерское знамя с черным коршуном рода Арпадов. Бой был упорным: поначалу византийцы обстреливали венгров из луков, надеясь, что град стрел заставит венгров нарушить боевой порядок. Но венгерская тяжелая кавалерия, не ломая строя, продолжала двигаться вперед. Затем войска сошлись в рукопашную. Были скоро сломаны длинные пики, от частых ударов по латам притупились мечи. Тогда “ромеи” взялись за железные палицы, и под ударами их палиц распался несокрушимый дотоле строй венгров; они были разбиты наголову.

Выстроенная в боевой порядок византийская армия представляла собой внушительное и красочное зрелище. Как писала Анна Комнина:

“ С восходом солнца Боэмунд увидел построенные в фаланги ромейские отряды, царские значки, копья, усаженные серебряными гвоздями (боевые значки – В.А.), и коней, покрытых царскими пурпуровыми седлами… “.

Впрочем, не менее живописное зрелище представляли собой и армии крестоносцев. Как писал хронист Альберт д’Э:

“Пилигримы двинулись к стенам Антиохии, и в блеске позолоченных, зеленых, красных щитов и щитов иных цветов развернули свои золотые и пурпуровые стяги; они ехали на боевых конях, одетые в сверкающие шлемы и доспехи”.

К величайшему несчастью Византии, после смерти Алексея I и Мануила I Комнинов ее армия снова пришла в упадок. И потому при взятии столицы Восточной Римской Империи крестоносцами в 1204 г., вместо героической борьбы “ромеев с варварами”, разыгрывались сцены, подобные описанной участником IV Крестового похода Робером де Клари в его “Завоевании Константинополя”:

“И со стен на них бросали котлы с кипящей смолой, и греческий огонь, и громадные камни, так что это было чудом Божьим, что их всех не раздавило; и мессир Пьер и его воины не щадили там своих сил, предпринимая эти ратные труды и старания, и они продолжали так крушить этот замаскированный вход секирами и добрыми мечами, дрекольем, железными ломами и копьями, что сделали там большой пролом. И когда вход был пробит, они заглянули и увидели столько людей – и знатных, и низкородных, что казалось, там было полмира; и они не отваживались туда войти.

Когда Альом, клирик (священник – В.А.), увидел, что никто не осмеливается туда войти, он вышел вперед и сказал, что войдет туда. Ну, а там был некий рыцарь, его брат по имени Робер де Клари, который запретил ему это делать и который сказал, что он не сумеет туда войти, а клирик сказал, что сделает это; и вот он пополз туда, цепляясь руками и ногами; и когда его брат увидел это, то схватил его за ногу и начал тянуть к себе, но клирику все же удалось туда войти наперекор своему брату. Когда он уже был внутри, то греки, а их там было превеликое множество, ринулись к нему, а те, кто стояли на стенах, встречали его, сбрасывая огромные камни. Когда клирик увидел это, он выхватил свой нож, кинулся на них и заставил обратиться в бегство, гоня перед собой, как скот. И тогда он крикнул тем, что были снаружи…: “Сеньоры, идите смело! Я вижу, что они отступают в полном расстройстве и бегут!” Когда мессир Пьер и его люди, которые были снаружи, услышали это, они вступили в пролом, а их было не более десятка рыцарей, но с ними было еще около 60 оруженосцев, и все они были пешими. И когда они проникли внутрь и те, которые были на стенах или вблизи этого места, увидели их, они были охвачены таким страхом, что не отважились оставаться в этом месте и покинули большую часть стены, а потом побежали кто куда. А Император Морчофль (узурпатор Алексей V – В.А.), предатель, стоял очень близко оттуда, на расстоянии не более того, чем пролетел бы брошенный камень, и он велел трубить в свои серебряные трубы и бить в литавры и устроил весьма сильный шум…”

Как видно, византийская армия, пребывавшая при последних Императорах на положении падчерицы и финансировавшаяся ими “по остаточному принципу”, к описываемому времени только и была способна производить “сильный шум”, но не более того! И напрасными оказались великие труды Алексея I, Мануила I и Иоанна Комнинов. Ибо еще в те далекие времена была справедливой мысль, через 600 лет высказанная Наполеоном:

“Кто не желает содержать свою армию, будет вынужден содержать чужую”.