Владимир Порошков - Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

По данным советских исследователей, за 50 лет наблюдений (1911–1960 гг.) режим Аральского моря был относительно спокойным. В его бассейне возделывалось 90 % хлопка, 40 % риса, 25 % овощей и бахчевых культур, 30 % высокосортных фруктов. В эти годы море отличалось своей продуктивностью: годовые уловы рыбы достигали 406 тыс. центнеров, заготовка ондатровых шкур — 21 млн штук в год.

Иным оказалось десятилетие с 1961 по 1970 г., когда уровень Аральского моря понизился более чем на 2 м. Водные ресурсы среднеазиатских рек были примерно на 5 куб. км в год ниже средних многолетних, а поступление воды в море уменьшилось в среднем на 15 куб. км. В следующем десятилетии (1970–1980) поступление амударьинской и сырдарьинской воды в Аральское море практически прекратилось. Воды среднеазиатских рек полностью разбирались на полив сельскохозяйственных культур.

Экологическая катастрофа в бассейне Аральского моря сегодня беспокоит весь мир. Поэтому выявление особенностей экологической ситуации Арала и Приаралья позволяет прежде всего понять, что человек в дальнейшем не может без оглядки пользоваться своей огромной властью, беспредельно вторгаться в природную среду, радикально переделывать ее по своему усмотрению. Это имеет и прямое отношение к деятельности космодрома Байконур.

Таким образом, Аральская экологическая катастрофа сделала Сырдарьинскую степь соленой и еще более серой, но она остается еще сказочно богатой, а космодром Байконур — флагманом освоения космоса, местом совершения подвигов и бессмертия. Как гласит легенда, Коркыт-Ата утверждал: человек смертен, а бессмертны только те духовные ценности, которые он после себя оставляет, его творения.

Трудно переоценить значение наследия Коркыт-Ата, поскольку его мысли, высказанные более десяти веков назад, не потеряли свою актуальность. Это значит, что человеческое общество берет с собой его бессмертное духовное богатство и в XXI в.

Мысли и идеи Коркыт-Ата творчески переосмыслены и развиты в трудах Аль-Фараби, Кож Ахмет Яссаури, Абая и Бердаха, находят свое продолжение в подвигах ученых, испытателей и космонавтов. Поистине Байконур является символом бессмертия и подвигов.

Родился 19 сентября 1931 г. в селе Симаковка Емильчинского района Житомирской области. С 1955 по 1970 г. служил на НИИП-5 МО, пройдя должности от инженера-испытателя до начальника отдела комплексных испытаний космических аппаратов. Участвовал в подготовке и запуске МБР 8К71 и 8К74, в подготовке и запуске первого ИСЗ, первых автоматических межпланетных станций к Луне, Марсу, Венере, в подготовке и запуске пилотируемых космических кораблей «Восток», «Восход», «Союз». С 1970 по 1986 г. проходил службу в ГУКОС МО в должности заместителя начальника отдела боевого применения космических средств. После увольнения в запас с 1986 по 1996 г. работал заместителем начальника отдела ЦСКБ. Лауреат Государственной премии, награжден орденами Ленина и Красной Звезды, полковник в отставке. Живет в Москве.

Уже работая заместителем начальника отдела боевого применения космических средств в Главном управлении космических средств в Москве, я часто бывал в командировках в Плесецке и Ленинске, участвуя в работе комиссий главнокомандующего Ракетными войсками по проверке боеготовности частей космического назначения.

Приезжая в Ленинск всего на 10–12 суток, я удивлялся: как я мог там прожить с семьей 15 лет в таких тяжелых климатических условиях? А ведь к тому времени там уже были во многих местах кондиционеры, почти во всех комнатах — холодильники. И все равно жара угнетала. Видимо, сказывался возраст и 15 лет напряженной, круглосуточной (почти без выходных и праздников) и ответственной работы.

Летом 1955 г., когда я после окончания Артиллерийской инженерной академии им. Ф. Э. Дзержинского получил назначение в Тюра-Там, где еще только разворачивались строительные работы. Поэтому нас, молодых инженер-лейтенантов, будущих испытателей ракетно-космической техники, отправили на полигон ГЦП-1 в Капустин Яр, где мы изучали организацию и технологию полигонных испытаний ракет средней дальности.

Весь 1956 г. и начало 1957 г. мы изучали ракету Р-7 и ее системы в институте НИИ-885 (Н. А. Пилюгин) и ОКБ-1 (С. П. Королев), участвовали в стендовых испытаниях всей ракеты в Загорске Московской области.

Параллельно с этим мы периодически (по мере готовности) выезжали на свой строящийся полигон и участвовали в монтаже и приемосдаточных испытаниях наземного испытательного оборудования на технической и стартовой позициях. Все усилия были направлены на быстрейший ввод в строй стартовой позиции и монтажно-испытательного корпуса технической позиции, а также других объектов полигона, обеспечивающих подготовку ракеты к пуску.

О соцкультбыте (как теперь принято говорить) заботились не в первую очередь. На весь поселок «Заря» была всего одна кирпичная солдатская казарма и несколько бараков строителей. Эту казарму мы называли «Казанским вокзалом», она служила общежитием для всех офицеров. Огромный зал был заставлен солдатскими кроватями. Режим рабочего дня и отдыха у офицеров был различный, поэтому круглосуточно в этом зале через каждые 15–20 минут звенели будильники, звучала музыка на все вкусы, играли в карты и шахматы, шумно отмечались разные события (несмотря на «сухой» закон, недостатка спиртного не ощущалось). Толстым слоем лежали окурки и прочий мусор. Маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин, посетивший офицерское общежитие 7 ноября 1956 г., был потрясен царившей обстановкой. Всех нас, находившихся там в это время офицеров, выгнали на улицу сажать деревья в комсомольском парке, а в общежитии устроили аврал по наведению чистоты и порядка.

Вскоре испытателей решили приблизить к работе, чтобы не ездить ежедневно 38 км на грузовых машинах по пыльной степной дороге на 2-ю площадку (железной и автомобильной дороги еще не было). На технической позиции мы сначала поселились в пультовых и лабораторных комнатах монтажно-испытательного корпуса, а затем по мере того, как нас вытесняла испытательная аппаратура, переселились в железнодорожные вагоны, которые за день раскалялись под солнцем так, что в них можно было отдыхать только во второй половине ночи.

Место для размещения полигона было выбрано после тщательного анализа специальной компетентной комиссией и отвечало многим необходимым требованиям: режимности, безопасности, имело достаточную площадь для дальнейшего развития, обладало устойчивой безоблачной погодой (более 300 солнечных дней в году), связано с необходимыми жизненными коммуникациями и др. Но для жизни и работы людей оно оказалось трудным. Летом жара до 45 градусов в тени, зимой — мороз почти того же порядка и наряду с этим постоянные песчаные бури. Несмотря на это, там полно всякой живности (с растительностью дело обстояло гораздо хуже): суслики, тушканчики — переносчики чумы и холеры, вспышки которой в этом регионе отмечались почти ежегодно; скорпионы, фаланги, каракурты, змеи и всякая другая ядовитая нечисть. Растительность оживала на месяц-полтора весной, пустыня покрывалась красными и желтыми тюльпанами, но затем под «щедрым» солнцем быстро все выгорало.