Джеймс Рестон - Священное воинство

Хорошо зная историю, султан отложил на два дня свой триумфальный вход в Иерусалим, чтобы сделать это в пятницу, 27 числа месяца раджаб 583 г. мусульманского летосчисления (то есть 2 октября 1187 г. по христианскому летосчислению). В эту годовщину восхождения пророка на небеса, во время которой он лицезрел Аллаха, город снова стал мусульманским. Внутри городских стен Саладин с достоинством принимал поздравления в присутствии своего победоносного войска. Ему воздавали хвалу эмиры и ученые, дервиши и аскеты, поэты и законники. Они целовали край ковра у его стоп, приносили дары, декламировали панегирики.

Не в пример крестоносцам, взявшим Иерусалим в 1099 г., султан не устраивал резни. Скорее, опасность угрожала зданиям. Двери храма Гроба Господня были заперты. Среди советников Саладина были радикалы, которые сравнивали храм с «навозной конюшней» и требовали разрушить его, чтобы прекратить паломничество христиан в Палестину.

«Если разрушить это здание до основания и расчистить это место, так чтобы даже следов от него не осталось, — заявлял один из них, — тогда люди больше не будут приходить сюда и у этих отмеченных проклятием странников пропадет охота даже думать об этих местах. Если же оно останется здесь, их паломничеству не будет конца».

Разрушить или сохранить храм? Вопрос этот вызвал горячие споры в совете. Более здравомыслящие эмиры возражали, что паломников привлекает в Иерусалим не храм, но место, где совершилось Распятие. «Они будут приходить сюда, даже если срыть Голгофу», — сказал один из таких советников. Другой эмир, знаток истории, напомнил, что в 1098 г., перед тем как крестоносцы взяли Иерусалим, мусульмане на своем совете говорили о том же самом и решили тогда оставить в покое храм Гроба Господня по чисто политическим соображениям. Разрушить главную святыню христиан — значило бы только усилить их ненависть к мусульманам и жажду мести.

Саладин спокойно слушал все эти споры. Наконец он объявил свое решение. Он сказал, что храм Святого Гроба Господня трогать не следует. Хороший мусульманин должен уважать святые места всех религий. Через три дня храм снова был открыт для христиан, только за небольшую плату.

Победители обнаружили, что храм на Скале Пророка был превращен в церковь. Христиане покрыли поверхность скалы мраморными плитами, чтобы люди больше не ходили по тому месту, где некогда ступала нога пророка, и чтобы исчезла аура, присущая этому месту. Там был построен храм с мраморными колоннами и с резьбой по камню, изображавшей животных, в том числе нечистых свиней. В нише за входом крестоносцы устроили исповедальню — место, особенно священное по их вере. Она была украшена фресками, изображавшими блудницу, стоявшую перед Иисусом, ту, о которой он сказал фарисеям: «Пусть тот из вас, кто сам без греха, первым бросит в нее камень».

Саладин велел убрать все, что было сделано христианами, и освободить Скалу от мрамора. Когда это было выполнено, обнаружилось, что часть Скалы стесана. Христиане срезали несколько каменных глыб и продали в Константинополь. В нише на месте исповедальни мусульмане восстановили собственное святилище с любимой ими колонной Авраама, где он, согласно их верованиям, намеревался принести в жертву своего сына. Мусульмане сняли с купола установленный там христианами золоченый крест, протащили его по улицам и доставили Саладину, который отправил его в подарок багдадскому халифу, чьим вассалом султан формально продолжал оставаться. Халиф же велел врезать этот подарок в одну из ступеней лестницы главной багдадской мечети, чтоб мусульмане наступали на него, когда будут идти на молитву.

В находившейся по соседству мечети Аль-Акса храмовники устроили свои квартиры и конюшню для своих лошадей. Теперь здание было расчищено, приведено в порядок, вымыто розовой водой (которую специально привезла из Дамаска сестра Саладина) и подготовлено к первой проповеди. В михрабе, нише, которая указывала священную для мусульман сторону света, прежние жильцы устроили отхожее место. Эту нишу также вычистили, выскоблили, отреставрировали и по приказу Саладина стены ее выложили прекрасными мраморными плитами, на которых было воспроизведено его имя. Надпись гласила: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Я повелел восстановить священный михраб и отстроить заново мечеть Аль-Акса, что и было совершено с благочестием. Слуга Аллаха, правящий Его именем, победоносный царь Салах ад-Дин, чьей рукой Аллах покорил этот город в месяц раджаб 583 г. Царь просит у Аллаха принять его благодарность за эту милость и даровать ему отпущение грехов по своему милосердию».

Все изображения людей и животных были уничтожены. Из Дамаска в мечеть привезли знаменитую кафедру из Алеппо, созданную мастером по дереву Хамедом бен Тафира. Она была изготовлена в 1168 г., и на ней выгравировали имя Нур ад-Дина, который был предшественником нынешнего султана. Коран сменил Библию, пол устлали коврами, мечеть наполнили ароматы розовой воды и благовоний, а голос муэдзина заменил столь привычный для христиан колокольный звон. Снова в мечети зазвучали струны суры, и чистый, сильный голос: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Хвала Аллаху, Хранителю миров… Да укажет Он нам правый путь…»

В первую же неделю после падения Иерусалима туда явилось множество духовных лиц из Египта, Сирии и Месопотамии. Все ждали решения Саладина о том, кого он удостоит высочайшей чести — выступить в городе с первой проповедью. Многие из прибывших в Иерусалим второпях сочиняли тексты своих выступлений, чтобы представить их на рассмотрение султану. Однако выбор Саладина пал не на одного из именитых старцев, а на тридцатидвухлетнего провидца Мухи ад-Дина, который был кади (шариатским судьей) в Алеппо. Имя его означало «Возродитель веры». Этот человек был также талантливым поэтом, автором провидческой поэмы, в которой предсказывалось взятие Иерусалима после падения Серой Крепости — Алеппо: «Если ты взял Серую Крепость в месяц сафар, то Иерусалим будет взят в месяц раджаб». Этим Мухи навсегда завоевал расположение Саладина.

Мухи ад-Дин, появившийся на кафедре в великолепном черном одеянии (это был дар багдадского халифа), отнюдь не разочаровал высокое собрание. Прирожденный оратор, он соединил восхищение победой с духовными наставлениями победителям и подвел прочную нравственную основу под их свершения. Сам Аллах, сказал проповедник, доволен своими детьми, и обитатели рая сейчас радуются случившемуся даже больше, чем люди на земле.

«Берегитесь, — предостерег он своих слушателей, — как бы дьявол не внушил вам, что этой победой вы обязаны вашим острым саблям, быстрым коням и личной храбрости в бою. Нет, клянусь Аллахом! Победа исходит не от Силы, но от Мудрости».