Феликс ШАБУЛЬДО - Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

Летописный рассказ о взятии Гедимином Киева, как и вопрос о конкретных исторических обстоятельствах подчинения Киевского княжества власти литовских феодалов, привлекали внимание еще буржуазных исследователей. Некоторые из них, отметив недостоверность содержащихся в этом рассказе отдельных сведений и фактов, вообще отрицали за ним какую-либо ценность как исторического источника. Противоположное мнение отстаивал Н. Дашкевич, которому удалось доказать достоверность историко-географических сведений рассказа. Им же впервые был поставлен вопрос об этапности утверждения власти литовских князей над Киевской землей и в связи с этим об отношениях Киева к ордынским властям, дан сравнительный анализ летописных известий о завоевании Гедимином земель Юго-Западной Руси. Сам летописный рассказ Н. П. Дашкевич оценивал как "сплав достоверных известий о четырех или трех разновременных движениях литовских князей с целью захвата южнорусской территории". За /28/дату завоевания Гедимином Киевского княжества Н. Дашкевич принимал 1333 г., утверждая, что оно "не могло произойти в 1320–21 гг., но легко могло свершиться после 1332 г.". [91] Дашкевич Н. Заметки по истории Литовско-Русского государства. – Киев, 1885. – С. 63–64. Хотя мнение Н. П. Дашкевича склонны были разделить такие видные исследователи, как М. К. Любавский, [92] Любавский М. К. Очерки истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. – М., 1910. – С. 23. М. Ф. Владимирский-Буданов, [93] Владимирский-Буданов М. Население Юго-Западной России от половины XIII до половины XV века // Архив ЮЗР. – 1886. – Ч. 7, т. 1. – С. 38–39. П. Г. Клепатский, [94] Клепатский И. Г. Очерки по истории Киевской земли. – Одесса, 1912. – С. 1–16. а некоторые представители русской и украинской буржуазной историографии (например, А. Пре- сняков) признавали зависимость Киевского княжества от Литвы в 30-х гг. XIV в., вопрос о достоверности летописного источника, времени и обстоятельствах включения Среднего Поднепровья вместе с Киевом в состав Великого княжества Литовского в дореволюционной историографии так и остался нерешенным.

Из советских историков наибольшее внимание данному вопросу уделили А. И. Рогов и Р. Батура; первый – с источниковедческой точки зрения, исследуя "Хронику" М. Стрыйковского, второй – в общеисторическом плане, освещая борьбу Великого княжества Литовского против Золотой Орды до середины 60-х гг. XIV в. Признавая несомненную источниковую ценность летописных известий о походах Гедимина на Юго-Западную Русь, и в частности о завоевании им Киевского княжества, эти исследователи по-разному датируют это событие: А. И. Рогов – 1322, [95] Рогов А. И. Русско-польские культурные связи… – С. 156. а Р. Батура – приблизительно 1325 г. [96] Батура Р. Борьба Литовского великого княжества против Золотой Орды. – С. 21; Batūra R. Lietuva tautų kovoje prieš Aukso Ordą. – Vilnius, 1975.

На наш взгляд, летописное повествование в целом верно отражает основной ход событий, обусловивших, начиная с середины 20-х гг. XIV в., постепенное вытеснение ханской власти из Среднего Поднепровья и замену ее властью литовских князей. Некоторые из сведений, имеющих принципиальное значение для выяснения этого процесса, находят подтверждение при сопоставлении с другими разнородными и разновременными историческими фактами. Так, указанное в летописях время похода на Киев – весна – лето, как предполагаем, 1324 г. – подтверждается косвенно тем фактом, что именно в этот период рыцари Тевтонского ордена, воспользовавшись, видимо, отсутствием главных военных сил Литвы, вторглись на ее территорию: еще в начале марта крестоносцы опустошили околицы Гродно, а в мае 1324 г. совершили нападение на новую столицу Гедимина – Вильно. Ответные акции литовских войск последовали лишь в июле (нападение на Христмемель в Пруссии) и в полную силу развернулись в ноябре того же года (походы в Ливонию и Мазовию). [97] Petri de Dusburg. Chronicon terrae Prussiae. – S. 190, 191.

На 20-е гг. XIV в., как время установления зависимости Киевского княжества от Литвы, указывает также неоднократно упоминавшийся в литературе рассказ о нападении в 1331 г. киевского князя Федора на новгородского епископа Василия, возвращав- /29/шегося мимо Киева в Новгород после возведения в духовный сан митрополитом Феогностом во Владимире-Волынском. В этом эпизоде, описанном в ряде русских летописей, [98] НПЛ. – С. 344; Летописный сборник, именуемый Тверской летописью // ПСРЛ. – Спб., 1863. – Т. 15. – Стб. 68; Московский летописный свод конца XV в, // ПСРЛ – М.; Л., 1949. – Т. 25. – С. 170 и др. киевский князь действовал в политических интересах Гедимина, который после того, как поддерживаемый им претендент на псковский епископский престол Арсений потерпел неудачу, "велел поимати" Василия. По словам летописей, митрополит Феогност предупредил Василия и его спутников о том, что Гедимин отправил за ними в погоню отряд воинов. Новгородцам удалось избежать встречи с погоней, но под Черниговом их настигли "Феодор князь Кыевъский со баскакы в 50 человђк разбоем", взяли с них "окуп", а "Ратьслава, протодьякона митрополича, изымав в Кыев повели". [99] Московский летописный свод конца XV в. – С. 170. /158/

Помимо описания явно пролитовского характера действий киевского князя, летописный рассказ о событиях 1331 г. интересен еще и тем, что содержит два несомненно исторических факта, весьма важных для определения политического статуса Киевского княжества начала 30-х гг. XIV в.: 1) имя киевского князя; 2) присутствие рядом с ним в Киеве представителя ханской администрации – баскака.

До опубликования в 1916 г. М. Д. Приселковым и М. Р. Фасмером статьи "Отрывки В. Н. Бенешевича по истории русской церкви XIV века", [100] /158/ Приселков М. Д., Фасмер М. Р. Отрывки В. Н. Бенешевича по истории русской церкви XIV века // Изв. ОРЯС. – 1916. – Т. 21. – С. 48–70. в которой приведены сведения, проясняющие вопрос о династическом происхождении киевского князя Федора, в дореволюционной историографии предполагалось, что он непременно был из рода Рюриковичей. В связи с этим одни исследователи отождествляли упомянутого в летописях под 1331 г. киевского князя с записанным в Любецкий синодик князем Федором и принимали его за одного из черниговских Ольговичей, [101] Квашнин-Самарин Н. По поводу Любецкого синодика // ЧОИДР. – 1873. – Кн. 4. – С. 223; Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. – Спб., 1892. – С. 120. другие склонны были видеть в нем Федора Святославовича, находившегося в составе посольства Гедимина в Новгород в 1326 г. [102] См., например: Дашкевич Н. Заметки по истории Литовско-Русского государства. – С. 60–61. – Прим. 5. Этим князем был Федор Святославович, владелец Вязьмы и Дорогобужа, происходивший из смоленской династии Рюриковичей. (Пресняков А. Е. Образование великорусского государства. – Пг., 1918. – С. 161). Еще одна группа исследователей, следуя за белорусско-литовскими летописями, предполагала, что им был принявший вместе с православием имя Федор князь Ольгимунт Гольшанский, представитель побочной ветви литовской великокняжеской династии. [103] Например: Любавский М. К. Очерки истории Литовско-Русского государства… – С. 23; Stadnicki K. Synowie Gedimina. – Lwów, 1853. – S. 22–23. Этой версии придерживается Р. Батура, предполагающий двоюродное родство между Гедимином и киевским князем Федором ( Батура Р. Борьба Литовского великого княжества против Золотой Орды. – С. 20–21). Против последней версии, однако, свидетельствует одна из записей о Гольшанских, внесенная в конце XV – начале XVI в. в Киево-Печерский помянник. Она, в частности, гласит: "Княз Олгимонта, нареченного в святом крещении Михаила, а в иноцех Евфимия". [104] Голубев С. Т. Древний помянник Киево-Печерской лавры (конца XV – начала XVI столетия) // ЧИОНЛ. – Кн. 6. – 1892. – Прил. – С. 6–7.