Филип Шафф - История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Стэнли вплетает в ткань своего повествования о соборе некоторые из этих чудесных легенд; они переданы точно и образно, вследствие чего история интересна, как роман, правда, в ущерб историческому достоинству. Скромный Спиридон по пути на собор совершил поразительный подвиг: он воскресил двух своих мулов, которых обезглавили епископы–соперники, желая помешать сельскому епископу добраться до Никеи и повредить делу ортодоксии своим невежеством, но в темноте перепутал головы, и приставил голову белого мула — бурому, и наоборот! Согласно другому варианту этой нелепой легенды, мулов обезглавили коварные ариане.

Согласно сирийскому предисловию к сирийскому тексту праздничных посланий Афанасия, впервые изданному Куретоном в 1848 г. Прежде ученые считали, что Александр умер на два года раньше. См. Hefele, i, p. 429.

См. Афанасий, De morte Arii Epist. ad Serapionem (Opera, tom. i, p. 340). Он полагался на информацию, которую предоставил священник его церкви Макарий, находившийся в то время в Константинополе.

Так утверждает Григорий Назианзин. Вернулся он, согласно праздничным посланиям Афанасия, 23 ноября 338 г.

Οί περί Εύσέβιον

Поэтому его называют собором in encoeniis (έγκαινίοις) или in dedicatione.

Это явное противоречие между ортодоксальными канонами и полуарианскими вероисповеданиями привело к возникновению различных гипотез, связанных с этим Антиохийским синодом. См. Hefele, i, p. 486 sqq.

He в 347 г., как считалось раньше. См. Hefele, i, 515 sqq.

Всего в Сардикийском соборе принимало участие сто семьдесят епископов (так говорит Афанасий), из которых девяносто восемь были с Запада и семьдесят шесть — с Востока, то есть евсевиане. Созомен и Сократ, напротив, утверждают, что участников было триста. Подписанные акты собора утрачены, сохранился только список имен пятидесяти девяти епископов у Илария.

См. выше, §72.

Отступничество Либерия подтверждается ясными свидетельствами большинства ортодоксальных отцов церкви, Афанасия, Илария, Иеронима, Созомена и других, а также тремя посланиями самого Либерия, которые Иларий приводит в своем шестом фрагменте и сопровождает некоторыми замечаниями. Иероним пишет в своей «Хронике»: «Liberias, taedio vietus exilii, in haereticam pravitatem subscribens Romam quasi victor intravit». См. также его Catal. script, eccl., с. 97. Вероятно, он подписал так называемую третью Сирмийскую формулировку, то есть сборник полуарианских постановлений, принятый на третьем соборе в Сирмии в 358 г. Гефеле (i, 673), рассматривая ситуацию со своей католической точки зрения, говорит в его оправдание лишь, что он отрекся от никейского слова (ομοούσιος), но не от никейской веры. Но так как именно термин όμοο ύσιος был причиной стольких раздоров, да и сам Либерии позже называл его «оплотом против всякой арианской ереси» (Сократ, Η. Е., iv, 12), то мы не можем принять оправдание Гефеле как удовлетворительное.

Ортодоксы и полуариане ненавидели его и называли άθεος. Он был выдающимся диалектиком, врачом и богословом из Антиохии и умер около 370 г. в Константинополе.

Он был учеником и другом Аэция и популяризировал его учение. Он умер в 392 г. О нем см. в Klose, Geschichte и. Lehre des Eunomius, Kiel, 1833, и Dorner, l . с, vol. i, p. 853 sqq. Дорнер называет его диаконом, но при посредничестве епископа Евдоксия Константинопольского (а ранее Антиохийского) он получил епископство в Кизике уже в 360 г., до того, как возглавил арианскую партию. Феодорит, H. Е., 1. ii, с. 29.

В древнейших латинских переводах постановлений собора среди подписавших упоминаются три римских легата, Пасхазий, Лукентий и Бонифаций (Mansi, t. vi, p. 1176), но, очевидно, это произошло из‑за смешения этого собора с Четвертым вселенским, 451 г., где присутствовали эти делегаты. См. Hefele, ii, p. 3, 393. Утверждение Барония, что на самом деле собор созвал папа Дамас, также связано со смешением Первого Константинопольского собора со вторым, 382 г.

По–видимому, эти изменения и дополнения к Никейскому символу веры были придуманы не на Втором вселенском соборе, но примерно за десять лет до него, ибо Епифаний в своем Ancoratus, написанном в 374 г., приводит два похожих символа веры, которые уже использовались на Востоке, причем более краткий буквально совпадает с Константинопольским (с. 119, ed. Migne, tom. iii, p. 231), а более длинный (с. 120) содержит больше сведений о Святом Духе, и в обоих есть анафема. Гефеле (Hefele, ii, 10) опускает более краткий и более важный вариант.

Джона Мильтона и Исаака Ньютона нельзя называть арианами в собственном смысле слова. Их взгляды об отношениях Сына и Отца похожи на взгляды Ария, но дух и система их идей совершенно иные. Великий труд епископа Булла (Bull, Defensio fidei Nicaenae), впервые напечатанный в 1685 г., был направлен против социнианских и арианских представлений, бытовавших в Англии, но на основании исторических аргументов из доникейских отцов церкви. Вскоре после этого высокое арианство было возрождено и умело защищалось с помощью экзегетических, патристических и философских аргументов Уистоном, Уитбии особенно доктором Сэмюэлем Кларком (ум. в 1729) в его трактате Scripture Doctrine of the Trinity (1712), вызвавшем длительные споры; доктор Уотерленд выступил в ответ с сильнейшей с диалектической точки зрения (хотя неровной и неупорядоченной в плане метода) защитой никейского учения на английском языке. Этот спор о Троице, один из наиболее продуктивных и важных в истории английского богословия, очень кратко и поверхностно освещен в великих трудах доктора Баура (vol. iii, p. 685 ff.) и Дорнера (vol. ii, p. 903 ff.), но их недостаток восполнил профессор Патрик Фейербейрнв приложении к английскому переводу Dorner, History of Christology, Divis. Seed., vol. iii, p. 337 ff.

Die christliche Kirche vom 4–6 len Jahrhundert, 1859, p. 97 sq.

Баур, Ньюмен (The Arians, p. 17) и другие связывают арианство с философией Аристотеля, а Афанасия — с платонизмом; Петавий же, Риттер, в некоторой степени Войт ( l . с, р. 194) и другие справедливо указывают на обратную связь и считают арианское представление о Боге происходящим из платонизма или неоплатонизма. Эта разница во мнениях показывает, что подобное сопоставление скорее путает, чем помогает. Конечно, эмпирическая, рациональная, логическая тенденция арианства больше похожа на аристотелевскую, чем на платоновскую; в этом прав Баур. Но логика и диалектика Аристотеля может быть использована и на благо католической ортодоксии, что показывает средневековая схоластика; с другой стороны, платоновский идеализм, ставший мостом к вере для Иустина, Оригена и Августина, может привести ко всевозможным гностическим и мистическим заблуждениям. Все зависит от того, становится ли отправной точкой и основной руководящей силой богословской системы откровение и вера — или философия и разум. См. также наблюдения доктора Дорнера, возражающего доктору Бауру, в его Entwicklungsgesch. der Christologie, vol. i, p. 859, note.